Младший научный сотрудник 6
Шрифт:
А при чем тут галька? — не понял я. Наверно при том, что чешуя у них похожа на гальку, подумав ответило оно. Ладно, лингвистика меня сейчас меньше всего интересует, давай ближе к теме, — подогнал я его.
Пожалуйста, пожало оно плечами (если конечно у воображаемого собеседника могут быть плечи), крокодилы обитают почти во всех тропических странах, живут в основном в воде, но прекрасно чувствуют себя и на суше. Плотоядные, но и растительной пищей не брезгуют. Атакуют из засады, где могут сидеть не двигаясь часами и даже сутками. Про гигантские
Три метра это, знаешь, тоже немало, поморщился я. Расскажи лучше, как от них уберечься можно. Да ради бога, продолжило оно, самое основное — это держаться подальше от мест, где они могут обитать.
Это отпадает, ответил я, давай дальше.
Наиболее опасны они вечером и ночью, продолжило оно, так что…
Ясно, еще что-нибудь?
Не кормить крокодилов… держать от них подальше домашних животных и детей… ну что еще-то… если увидел эту тварь, то самое лучшее поведение — это убежать подальше. Давление челюстей у крокодилов может достигать трех тонн, больше, чем у бультерьеров в разы. Вроде все…
Ладно, пасиб, буркнул я, в случае чего будем спасаться бегством.
Глава 15
Бараны стучат в барабаны
Бараны стучат в барабаны
Второй день побывки в родных местах выдался нервным и суматошным — надо ж было закончить все дела с Тетрисами, это оказалось очень непростым делом. И Иннокентия в больнице посетить второй раз. И с Ниночкой поговорить… не знаю зачем, но она напросилась на такую встречу после обеда. А кроме этих плановых мероприятий кое-что навалилось в сверхплановом, так сказать, порядке, меня вдруг взяли и выдернули в заведение, расположенное через дорогу от нашего ИПП… ну да, в психоневрологический диспансер номер 2, непосредственно к главному психо-неврологу Горлумду Генриху Готлибовичу.
— Привет, Петя, — бросил он мне без всяких церемоний, — как дела?
— Дела в порядке, — ответил я, — Генрих Готлибович, спасибо родной карательной психиатрии.
Он ухмыльнулся, но пропустил мою шпильку мимо ушей.
— Можно просто Генрих, — милостиво разрешил он, — я слышал краем уха, что ты там в столице теперь не самый последний человек.
— Я не считал, — честно ответил я, — какой я там в очереди с конца. Но кое-какие связи заимел, да.
— И квартирку на Кутузовском проспекте тоже, — продолжил ухмыляться он.
На это я совсем уже не нашел, что ответить, тогда он продолжил уже более серьезным тоном.
— Составишь мне протекцию в кремлевскую поликлинику?
— А что я с этого буду иметь? — хитро прищурился я.
— Какой умный мальчик, — ответил он, — не по годам… будешь обязанного тебе человека не в самом последнем лечебном заведении Москвы.
— Вы, кстати, в курсе, что там уже трудится наш Семен Наумыч?
— В курсе, конечно, — подтвердил Генрих
— Чего ж его-то не попросили о протекции?
— А то ты сам не знаешь, — усмехнулся он, — на Наумыча где сядешь, там и слезешь. И должен останешься, за то, что тебя выслушать согласились.
— Понял, — вздохнул я, — считайте, что мы договорились. Но результат, естественно, я вам гарантировать не смогу — там много посторонних факторов в игре участвуют.
Генрих пожал мне руку, я было собрался уходить, но вспомнил еще про один момент и вернулся к столу.
— Я тут не очень давно джинсы у вас примерял…
— Это там, где вход с Литвинова?
— Да, с параллельной улицы… так вот там за мешками с дефицитом стоял один очень знакомый мне гражданин…
— Лучше не поднимай эту тему, — искренне посоветовал он мне, — здоровее будешь.
— А еще пару джинсов можно прикупить?
— Мы закрыли этот вопрос, — холодно отвечал Горлумд, — на замок, обратись к Ишаченкову, если так приперло — он поможет.
Вот как, растерянно думал я, переходя улицу Луначарского, оказывается главврач дурки на короткой ноге с нашим комсомольским лидером, кто бы мог подумать…
Бессмертнов оказался человеком слова — сказал и сделал, как настоящий пацан с нашего двора. И корпуса мне выточили за символические поллитра ректификата, и все запчасти были уже отобраны мат-ответственной Алевтиной. Оставалось только спаять их на одну плату и встроить внутрь оболочки. Разведенной печатной платы у меня, как вы сами уже наверно догадались, не имелось (это бодяга минимум на пару месяцев и на килограмм сопроводительных бумаг), так что пайка прошла навесным способом. Физик и по совместительству программист Юрик-Жмурик тоже выполнил свои обещания и выдал тетрисову программу под ключ, и на дискете, и на бумажном носителе. Так что к вечеру в районе шестнадцати ноль-ноль все было готово, проверено и запаковано.
А тут и мсье Ишаченков почтил меня своим присутствием.
— Здорово, Камак, — без обиняков начал он диалог, — я слышал, тебе джинсы нужны?
Быстро у нас слухи разносятся, подумал я.
— Не так, чтобы позарез, но прикупил бы, — ответил я.
— Могу вместо обещанного стольника выдать одну пару… нормальные Райфлы, правда индийского производства.
— А давай, — согласился я, — размер только хорошо бы подобрать нужный.
— Тогда пошли в райком, — предложил он, — заодно на наш клуб полюбуешься.
И я не смог отказаться от такого предложения, тем более, что все свои дела в институте я закрыл. Райком располагался на той же самой улице Луначарского, но в самом ее начале, рядом с площадью Ивана Сусанина. Помещение под клуб оказалось небольшой комнатушкой площадью в 15–16 квадратов с одним окном, выходящим во двор. Здесь вдоль одной стены стояли столы с нашими самодельными компьютерами, ровно три штуки. И на всех трех прыщавые юнцы явно допризывного возраста азартно резались в Тетрис.