Младший научный сотрудник
Шрифт:
— Вот сейчас Бессмертнов придёт с совещания, он и скажет всё точно, — ответил Шура и опять углубился в изучение платы с кучей микросхем.
Но до того, как явился начальник, меня ещё послали в бюро пропусков за постоянным пропуском, а заодно, сказали, халат получи, а то ходишь тут, как босяк. Я и пошёл… бюро пропусков находилось в одном здании с кадрами, вход только с противоположной стороны. Пропуск получил без затруднений и решил навестить Вику, всё равно по дороге же. А она, представьте себе, сидела в зале с абсолютно красными глазами, как у моей матери.
— Выйдем на минутку, — предложил ей я, и она согласилась.
— Ну рассказывай, что там у тебя стряслось, — предложил я ей, когда мы вышли на тенистую улицу Семашко.
— А что, так заметно? — поинтересовалась она.
— Издалека видно, — заверил я её. — У моей матери вчера такие же глаза были.
— А у неё что произошло? — попыталась оттянуть она момент объяснения.
— Да, неприятности в школе, она же учительницей работает.
— И что за неприятности? — продолжила допрос она.
— Давай так, — предложил я, — сначала ты всё вываливаешь, потом я.
— Хорошо, — вздохнула она и вывалила подробности.
Всё оказалось таким же простым, как пареная репа — вчера их квартиру ограбили неизвестные злоумышленники. Брать там особенно нечего было, но всю наличность из шкатулки в шкафу злодеи забрали. 235 рублей, как одну копейку. И переносной радиоприёмник тоже не побрезговали взять, только что купили они его за сто с лишним рублей, называется Океан.
— Ой, беда-беда, — только и нашёл я, что сказать в ответ.
— А теперь ты давай про свои неприятности, — напомнила она.
— Пожалуйста, — пожал плечами я, — к матери в школе один мужик пристаёт, а ей это не нравится.
— Она же в 37-й школе работает?
Я кивнул головой.
— Я там почти всех учителей знаю, кто именно пристаёт?
— Физрук, она сказала, — вздохнул я.
— Да, неприятный тип, — передёрнула плечами Вика, — он, помню, девочек в старших классах пытался лапать.
— Я думаю, с физруком мы решим вопрос, — продолжил я, — а вот насчёт обокраденной квартиры… милиция-то приходила?
— Была, — ответила Вика, — вчера весь вечер у нас просидели двое — я поэтому раньше с работы-то сорвалась.
— А давай так сделаем — после работы я заеду к вам и осмотрюсь на месте, так сказать, преступления.
— У тебя какой-то опыт в этом деле есть? — спросила она с затаённой надеждой.
— Книжки умные иногда читаю, последняя называлась «Криминалистика», под редакцией Шавера.
— Ну ладно, вместе тогда вечером заедем… с матерью заодно познакомлю.
А потом я ещё и халат получил в отделе материально-технического снабжения. На выбор мне предложили белый, синий и чёрный цвета.
— Да белый наверно, — сказал я, — размер 50-52.
— Ну смотри, — покачала головой кладовщица, — сейчас все в основном синие берут.
— А почему? — справился я.
— Белые пачкаются быстро.
— А ничего, постираем, — махнул я рукой, а кладовщица посмотрела в свой гроссбух и заявила, что мне ещё положены инструменты.
— Какие? — спросил я, — разводной ключ с молотком?
— Нет, для автоматизаторов выдаются скальпели, пинцеты и кусачки, — и она вытянула из шкафа один отсек, — выбирай.
Я и выбрал…
— А разводной ключ, значит, не дадите? — попытался пошутить я, но кладовщица шутки не поняла и окрысилась уже по полной программе — я поспешил ретироваться.
А на антресолях меня уже ждало известие, что моя личная сельхозпрограмма утверждена на высоком уровне — завтра с улицы Луначарского в девять утра отчалит автобус в Варнаковский район.
— А кто-то ещё от нас едет? — спросил я Бессмертнова.
— А как же — Аскольд, Оля и Нина, — ответил он, — вместе вам нескучно будет.
С Аскольдом и Оленькой я уже худо-бедно был знаком, а вот про Нину услышал в первый раз. Спросил между делом у Шурика (который, как я понял, знал тут всё обо всех).
— О, — ответил он мне, — Нина это подруга начальника нашего отдела.
— Бессмертнова? — уточнил я.
— Не, этот завлаб всего-навсего, а есть ещё большой босс, сидит на шестом этаже, зовётся Семёном Наумычем. Вот он и положил на неё глаз.
— Красивая хоть? — продолжил расспросы я, — эта Нина.
— Да, хотя на лицо и не очень. Но фигура — полный отпад. И ходит всё время в комбинезонах почему-то, стиль у неё такой. Я бы на твоём месте поосторожнее с ней себя вёл, а то Наумыч у нас товарищ злопамятный.
Информацию про Нину я зафиксировал в своей оперативной памяти, а потом подошёл по очереди с Аскольду и Оле.
— Не кипишуй, Камак, — хмуро сказал мне Аскольд, — всё путём будет. Да, спирту возьми у матответственной, мне не дадут, а тебе может и выделят.
А Оленька сказала, что второй раз уже в этот колхоз едет, тоска там, конечно, зелёная, но местные вроде не пристают. Грибов наберём в местных лесах, добавила она, они как раз пошли.
— Испортятся же грибы-то, — указал я на это место в её рассуждениях, — холодильников там точно не будет.
— Так высушим — у них зерно сушат в больших таких амбарах, туда утром кладёшь сырые грибы в пакете, а вечером забираешь уже сухие, — пояснила она мне.
А потом я ещё и к дуре-матответственной подошёл (почему-то её все дурой называли чуть ли не в глаза, я не понял почему) и попросил спирта.
— Ух ты, — восхитилась она, — такой молодой, а уже спирт требует.
— Так ведь для протирки оптических осей, — нашёлся я. — Поллитра, не больше.
— Ладно, забирай, — вынула она бутылку из сейфа, — как разводить-то, знаешь?