Младший научный сотрудник
Шрифт:
— Его передвинули в соседнее направление, к гидрикам, так что СМки остались бесхозными.
— Так он должен сдать мне это хозяйство, если я всё правильно понимаю в бюрократии, — продолжил задавать вопросы я.
— Должен, значит сдаст, — отрезал Бессмертнов, — скоро появится, там и договоритесь.
А я тем делом навёл справки у Коли и Шурика — Артюхин этот оказался тоже не совсем простым сотрудником, для начала он числился действующим чемпионом области по шахматам. А для конца… для конца он только что женился на сотруднице параллельного отдела, коя так же, как и Аскольд, проходила по разряду мажоров… мажорок то есть, папа у неё ну очень большим человеком в обкоме был.
А тут и сам Антоша пожаловал — оказался он маленьким, щупленьким, с большой чёрной бородой и чрезвычайно язвительным. Поддевать и задевать окружающих это для него жизненным кредо, похоже, было.
— Здорово, Камак, — так начал он наше общение, из чего я понял, что моя кликуха уже широко расползлась по институту, — а ты модуль или сразу крейт Камак?
— Я блок питания, — угрюмо отговорился я, — если сдохну, вообще всё остановится.
На это он не нашёлся, что пошутить, сделал суровое лицо и предложил принимать у него хозяйство.
— Это вот, — похлопал он по чёрному боку здоровенный ящик, — электронная вычислительная машина серии СМ, расшифровывается, как Серия Малая, в отличие от ЕС, Единой Серии. В девичестве это был компьютер американской компании DEC, назывался он PDP, расшифровывается оно…
— Я знаю, — перебил я его, потому что он мне очень быстро надоел — бывают такие люди, с которыми и 5 минут общения это уже много, — Диджитал Эквипмент Корпорейшн и Программед Дэйта Процессор.
Он с некоторым уважением посмотрел на меня и продолжил:
— Состоит эта штука из нескольких стоек, куда задвигаются составные части — собственно процессор (он выдвинул одну из составляющих где-то в середине), вот это память, это дисковые накопители Изот, по 2, 5 мегабайта на диск (он показал здоровенный белый круг с ручкой вверху), там магнитофон, здесь ввод с перфоленты. Периферия — дисплей Видеотон, принтер Роботрон и графопостроитель без имени, мы его сами сделали. Связывается вся эта музыка с бункером через крейт имени тебя, Камаком зовут… — и он сделал пару гыгыков.
— Здоровое тут всё какое-то, — заметил я, предпочтя не заметить его острот, — поменьше-то у вас ничего нет?
— Есть, но для работы с бункером имеется распоряжение использовать только это дело, — ответил Антон, — связываются все составные части СМ-4 с помощью так называемой Общей Шины (Юнибас), — он откатил очередную составляющую часть и показал мне шлейфы в задней части устройства. Что ещё забыл… а, операционная система у неё РАФОС, вообще-то RT-11, но у нас её так русифицировали.
— Ломается часто? — уточнил я главный вопрос.
— Один-два раза в неделю, — лаконично отвечал Антон, — иногда чаще. Как чинить, интересно?
— Конечно, — ответил я, но сказать он больше ничего не успел, потому что сверху выкрикнули его имя.
— Меня зовут, кажется, — сказал он, — продолжим попозже, — и скрылся из глаз.
Опять Камчатка, 31 августа 83 года
— Переводи, — сказал мне лысый начальник, — КАЛ-007, КАЛ-007, ответьте Елизову.
Я послушно взял в руки микрофон и сказал туда:
— Кей-Эй-Эл-йонг-йонг-илгоб, дабьён Елизово, — и оглянулся назад… все молчали и напряжённо ждали какого-нибудь ответа.
Динамики на пульте затрещали и выдали такую длинную фразу:
— Йоги Кей-Эй-Эл-йонг-йонг-илгоб, нуга муднейта?
— Ну? — подтолкнул меня начальник, — чего он там?
— Он интересуется, кто задаёт вопрос, — ответил я.
— Скажи, что это служба управления полетами аэропорта Елизово, а он уже полчаса летит в воздушном пространстве СССР.
Я откашлялся и как мог, перевёл эту сложную конструкцию. В ответ динамик помолчал немного, а затем сообщил, что они летят согласно курса, заложенного в автопилот и сейчас находятся в 500 километрах от границы СССР.
— Чё он там гонит? — вышел из себя начальник, — какие 500 километров? Он только что прямо над нами прошёл… скажи ему, что его приборы врут… и ещё, что на перехват подняты советские истребители… что там полсотни первый говорит? — задал он вопрос оператору за радаром.
— Говорит, что наблюдает боинг в километре справа по борту, — ответил тот.
— И добавь, что сейчас будет предупредительная очередь с нашего МИГа.
Я вздохнул и как сумел, постарался донести ситуацию до пилота боинга.
— Не наблюдаю никаких истребителей в радиусе десяти километров, — сообщил мне пилот.
Я перевёл…
— Отдавай приказ полсотни первому, — скомандовал начальник, — очередь трассирующими перед носом этого хера.
Глава 5
— А ты переведи этому херу, — обернулся он ко мне, — что это последнее предупреждение. Следующая очередь будет по корпусу.
Я ещё раз вздохнул и перевёл, как сумел, и про эту, и про следующую очередь. Ответом мне было глухое молчание примерно секунд в десять, потом пилот сказал:
— Не вижу никаких очередей… мы следуем курсом… текущие координаты у нас такие… проверьте…
Лысый начальник похлопал глазами, потом бросился к огромной карте, которая висела справа, занимая практически всю стенку.
— Ещё раз повтори цифры, — приказал он мне, я повторил, — ты ничего не перепутал?
— Уж чего-чего, — обиделся я, — а цифры на корейском я назубок знаю — хана, дул, се, не, дасо (1,2,3,4,5)…