Младший научный сотрудник
Шрифт:
В этой чахлой роще, состоявшей в основном из берёз, мы и насобирали с два десятка подосиновиков и пяток белых. Были ещё зонтики, но у нас их традиционно считают поганками и не берут.
— Теперь ты, получается, мой спаситель, — сообщила мне Нина, когда мы уже подходили к шоссе, — получай заслуженный подарок.
И она поцеловала меня в губы очень длинным поцелуем.
— Хороший подарочек, — сообщил ей я, — а у тебя и правда ничего нет с Наумычем?
— Есть, — грустно ответила она, — но лучше бы не было…
Мы сгрузили свои грибы на кухню, пусть поварихи завтра приготовят из них чего-нибудь, и я отправился к своей бане. Аскольд там занимался делом, укладывал разбросанные дрова в аккуратную поленницу.
— Повышенные обязательства взял? — спросил я у него.
— Ага, давай помогай, — ответил он.
— В церковь-то пойдёшь?
— Да е..сь она конём, — хмуро ответил он, — эта церковь. У тебя, если спросят, подтверди, что я мотался в эту часовню.
— Да пожалуйста, — не стал возражать я, — хоть два раза подтвержу. Да, — вспомнил я про один тонкий момент, — насчёт Васи Синего и крышевания…
— И что насчёт Васи? — остановился он.
— Может, ты бы всё-таки звякнул матери на этот счёт — один её звонок в местную ментуру и Васю с его предъявами как ветром сдует…
— Я подумаю, — ответил Аскольд.
— У нас послезавтра выходной кажется, вот вместе смотались бы до районного центра, оттуда бы ты и звякнул… а я своей матери позвоню, у нас должны были телефон поставить вчера-позавчера…
— Поздравляю, — буркнул Аскольд, — номер свой мне на бумажку запиши, мало ли что…
— Да, а мы в лесу, ну когда грибы собирали, рысь встретили, — сообщил я ему.
— Рысь это нехорошо, — отозвался он, — а то, что ты опять с Нинкой крутишь, это совсем херово…
— Знаешь, — вспылил я, — вот тут я без твоих советов обойдусь. У нас не крепостное право на дворе, а Нина не крепостная крестьянка — права первой ночи ни у одного Наумыча нету…
— Ну-ну, — усмехнулся он, — я тебя предупредил, больше этот вопрос поднимать не буду. А рысь-то здоровая была?
— Метр примерно, — ответил я.
— Если б напала, обоих бы вас уже хоронить можно было…
— Но ведь не напала…
— Значит сегодня нам обоим свезло — мне в правлении, тебе в лесу, — и после этой мудрости мы дружно замаршировали в сторону столовой, там в меня значилась гороховая каша с мясом.
Озимые
А на следующее утро меня с Аскольдом распределили на посевную озимых культур — мы не напрашивались, просто выпала нам такая фишка.
— Это на восток ехать, — пояснил Али-Баба, — к Полосатому. Там семьсот гектар под ячмень отведены, вот и засеете их… квадратно-гнездовым способом.
— Ты озимые сеял когда-нибудь? — спросил я у Аскольда.
— Неа, — помотал тот головой, — но думаю, что это не сложнее, чем яровые сеять… засыпаешь зерно в один отсек сеялки, удобрения в другой и вперёд с песнями.
— Ну-ну, — с большим сомнением покачал головой я, — скоро проверим, как это — легко или сложно…
Грузовик за нами прибыл с небольшим опозданием, все ребята уже убыли по своим местам, одни мы остались посреди двора… да ещё две очередные поварихи, Катя и Лера, если не перепутал. Катя маленькая, шустренькая и смешливая, а Лера высокая и жутко серьёзная.
— Ты, говорят, вчера с рысью сражался? — задала наводящий вопрос Катя.
— Сражался это чересчур, — ответил я, — просто повстречал, а потом быстро смылся.
— И какая она, эта рысь? — продолжила расспросы она.
— Как кошка, только больше в несколько раз, — пояснил я.
— Я бы сразу от страха умерла, — призналась она.
— Это вряд ли, — возразил я, — от страху люди редко умирают… о, а это кажется наш транспорт прибыл…
Мы с Аскольдом уселись в кабину рядом с водителем, благо там как раз для троих место было, и стартовали навстречу восходящему солнцу и новым сельскохозяйственным приключениям. Где-то через пару километров был ремонт дороги — пяток граждан кавказской национальности лениво разгребал щебёнку на левой полосе трассы, а на обочине я узрел Васю Синего, перетиравшего какую-то тему видимо со старшим этой группы товарищей.
— Шабашники? — спросил я у шофёра, обрулившего этот участок по обочине.
— Ага, — лениво отвечал он, — армяне, они у нас второй год уже шабашат.
— Наверно немаленькие деньги зашибают? — продолжил вопросы я.
— Это уж точно, — сказал водитель, — что немалые… а сколько, знает только председатель и старший шабашник, как его… Ашот что ли.
— А о чём он там с Васей беседует, не знаешь? — закинул я такую удочку на удачу.
— Почему не знаю — знаю… армяне ему отстёгивать не хотят, а его жаба душит.
В голове у меня быстро сформировался небольшой планчик-конспектик будущей нашей работы в колхозе «Заветы Ильича», но я отправил его в дальний отдел мозга, пусть отлежится там хотя бы до вечера. А мы долго ли или коротко, но добрались до пункта нашего сегодняшнего назначения — на краю необозримой пашни, на которой пробивались васильки с ромашками, стоял самый стандартный трактор типа «Беларусь». Марки МТЗ-80 производства славного Минского тракторного. Такого же голубенького цвета, как и васильки. Сзади к нему была прицеплена сеялка уже почему-то ярко-оранжевого цвета. Всё это было запущено и тарахтело со страшной силой.
— Васильич, — прокричал наш шофёр, преодолевая шум моторов, — я те помощников привёз, принимай. — А потом он так же громко добавил нам двоим, — обед в половине первого на этом же месте, — и лихо развернулся на пятачке.
— Ну чо, пацаны, — подошёл к нам Васильич, — работали на сеялке когда-нибудь?
Мы дружно помотали головами — не приходилось мол.
— Тогда слушай меня сюда, — и он провёл краткий курс ликвидации сеятельной безграмотности. — Это вот сеялка типа Сэ-Зэ три точка шесть. Рабочая ширина захвата 3,5 метра, количество высеваемых рядов — 24. Глубина заделки семян от 4 до 8 сантиметров, но сейчас на пятерке стоит. Производительность до 4 гектаров в час. Стало быть нам за смену надо засеять 30 где-то га…