Младший научный сотрудник
Шрифт:
— 130, — хмуро ответил я.
— Значит три месяца будешь бесплатно работать, если что.
— Стоп-стоп, — вмешался я, — мы так не договаривались. Полную материальную ответственность только кассиры несут, да и то после того, как бумаги подпишут — а мы ничё не подписывали.
— Да шутит он так, — толкнул меня в бок Аскольд, — тут все шутят.
Пастух заржал и сказал :
— А ты и повёлся! Ничё с вас не вычтут, но коров надо по головам сдать столько же, сколько с утра получили. Иначе говна не оберёшься. Как кнутом щёлкать, знаете?
—
— Ну давай, попробуй, — и он сунул мне в руки свой хитрый кнут, у него верёвка была не привязана к рукоятке, а являлась продолжением её.
Я поводил им туда-сюда и сделал замах… вышел какой-то пшик, а щелчок.
— Я так и думал, что ни хрена вы не умеете, — ответил Игнатьич, — смотри, как надо.
И он плавно взмахнул своим кнутом, сделав на нём петлю — щелчок получился на диво громким, коровы в радиусе 20 метров вздрогнули и отшатнулись.
— Класс, — восхитился я, — ничего, мы тоже научимся. А ещё кнутом раньше пороли, говорят...
— Да, было такое, — подтвердил пастух, — мой дед рассказывал, что в двадцатые годы ещё кое-кого пороли, бывало, что и до смерти. Однако пошли уже, солнце высоко.
И мы взяли стадо в полукруг и погнали его куда-то вдаль, к чахлым перелескам на горизонте. Вы никогда не пасли скот, граждане? По глазам вижу, что нет… тогда я открою вам маленький секрет — ничего в этом деле сложного нет, но утомительного и занудного море. Коровы же людей боятся, как я не знаю кто кого… ну как водители гаишников в воскресенье утром. Если приближаешься к ним ближе, чем на пару метров, они начинают пугливо пятиться и чуть ли не отпрыгивают в сторону. Не, бывают, конечно, и исключения, как говорят бывалые товарищи, но я с такими не встречался. Быки — те да, к ним особый подход нужен, но у нас в стаде, слава те господи, таких не значилось.
И вот так вот и гоняешь это стадо часами ленивыми щелчками кнута, сопровождая энергичными возгласами типа «Куда, блясуканах, а ну назад!». И глаз-да-глаз нужен, если кто-то вдруг побредёт не туда, куда все, такие индивидуумы в стаде всегда встречаются — этих блудных тёлок надо догонять и возвращать на место. И не задерживаться с этим, а то ведь набегаешься, если пропустишь момент отделения.
Таким вот примерно образом мы и доковыляли до берёзового перелеска, а тут Аскольду вдруг в голову что-то ударило.
— Во, грибов пойду нарву, — сказал он, стягивая с себя жёлтую майку, — сюда вот и положу их.
И он скрылся в леске…
— Чего это он? — спросил меня Игнатьич.
— Грибы пошёл искать, — честно ответил я.
— Грибов-то сейчас почти нет. А коров кто пасти будет?
— Да мы с тобой и будем, — вздохнул я, — а он скоро вернётся, зуб даю.
Развернули стадо обратно, Игнатьич посмотрел на часы и сказал:
— Как раз к обеду к дороге подоспеем.
А тут и Аскольд вылез из леса, в руке у него была майка, полная подосиновиков, насколько я успел заметить.
— Вечером пожарим с картошкой, — потряс он добычей в воздухе, а потом забрал у меня кнут и лихо начал гонять бедных животных.
— Чёт не нравится мне твой напарник, — сообщил Игнатьич, когда оказался рядом со мной. — И перегаром от него несёт — коровы вообще-то не любят запах перегара.
— Бывает, — ответил я, — щас пообедает и отойдёт.
Но я оказался неправ — не отошёл он даже после обеда… его, обед этот, привёз всё тот же УАЗик, а на заднем сиденье у него имела место Нина с двумя судками, в первом суп был, а во втором компот…
— А где второе блюдо? — сразу же заявил претензии Аскольд, — что за обед без картошки с мясом?
— Второе блюдо на выезд не полагается, — объяснил водитель, — вечером двойную порцию получишь.
— И суп какой-то горький, — сообщил Аскольд, попробовав одну ложку, — я такое жрать не собираюсь, — и он выплеснул суп на траву… я попробовал — нормальный суп был, с картошкой и большими кусками мяса.
Компот его тоже не удовлетворил, жидкий и несладкий, сказал он про него.
— Короче так, пацаны, — заключил он своё мнение об обеде, — я больше никого пасти не буду, пока меня не накормят как положено.
Нина, как я заметил, готова была чуть ли не расплакаться от такой оценки её работы, а водитель сплюнул на обочину и сказал следующее:
— Ну садись в машину, отвезу тебя к старшим товарищам — им всё и выскажешь.
— Думаешь испугаюсь? — перешёл на агрессивный тон Аскольд, — поехали к старшим — им всё и выскажу, — и он уселся на переднее пассажирское сиденье, голый по пояс, с майкой в руках, где болтались подосиновики (я успел заметить, что там были здоровенные шляпы в основном, лично я такие переростки не брал никогда).
И они отчалили, коптя деревенский воздух чёрной выхлопной трубой. На дорожку Аскольд продекламировал в открытое окно УАЗика известные зэковские вирши:
— Хозяйка бл…, пирог говно, котлеты будто из конины, подайте шляпу и пальто — е..л я ваши именины.
— Чёт твой Вульф совсем с катушек съехал, — высказал мне пастух, — он и всегда что ли такой был?
— Да вроде не замечал, — осторожно ответил я, — может на солнце перегрелся?
— Может и перегрелся, — ответил Игнатьич, — ну чего, мы с тобой вдвоём остались, Камак, давай отрабатывать.
Я тяжело вздохнул, взял в руки единолично уже принадлежащий мне кнут и погнал скотину чуть наискосок, в сторону ещё не объеденных коровами участков пастбища…
Время тянулось медленно и мучительно, коровы пытались разбежаться чуть ли не вдвое интенсивнее, чем до обеда, а тут ещё налетело целое облако комаров, оводов и слепней. И если первые были привычным злом, то слепней-оводов я до этого встречал очень редко… мерзкие твари, да, и кусаются очень больно. Коровы тоже страдали от них, постоянно хвостом обмахивались, но помогало это слабо.