Младший сын. Князь Даниил Александрович Московский

Дорогой читатель!

Мы с Вами живем в стране, протянувшейся от Тихого океана до Балтийского моря, от льдов Арктики до субтропиков Черного моря. На этих необозримых пространствах текут полноводные реки, высятся горные хребты, широко раскинулись поля, степи, долины и тысячи километров бескрайнего моря тайги.

Это – Россия, самая большая страна на Земле, наша прекрасная Родина.

Выдающиеся руководители более чем тысячелетнего русского государства – великие князья, цари и императоры – будучи абсолютно разными по образу мышления и стилю правления, вошли в историю как «собиратели Земли Русской». И это не случайно. История России – это история собирания земель. Это не история завоеваний.

Родившись на открытых равнинных пространствах, русское государство не имело естественной географической защиты. Расширение его границ стало единственной возможностью сохранения и развития нашей цивилизации.

Русь издревле становилась

Восстановление исторической справедливости, воссоединение в границах единой страны оставалось и по сей день остается нашей подлинной национальной идеей. Этой идеей были проникнуты и миллионы простых людей, и те, кто вершил политику государства. Это объединяло и продолжает объединять всех.

И, конечно, одного ума, прозорливости и воли правителей для формирования на протяжении многих веков русского государства как евразийской общности народов было недостаточно. Немалая заслуга в этом принадлежит нашим предкам – выдающимся государственным деятелям, офицерам, дипломатам, деятелям культуры, а также миллионам, сотням миллионов простых тружеников. Их стойкость, мужество, предприимчивость, личная инициатива и есть исторический фундамент, уникальный генетический код российского народа. Их самоотверженным трудом, силой духа и твердостью характера строились дороги и города, двигался научно-технический прогресс, развивалась культура, защищались от иноземных вторжений границы.

Многократно предпринимались попытки остановить рост русского государства, подчинить и разрушить его. Но наш народ во все времена умел собраться и дать отпор захватчикам. В народной памяти навсегда останутся Ледовое побоище и Куликовская битва, Полтава, Бородино и Сталинград – символы несокрушимого мужества наших воинов при защите своего Отечества.

Народная память хранит имена тех, кто своими ратными подвигами, трудами и походами расширял и защищал просторы родной земли. О них и рассказывает это многотомное издание.

В. Мединский, Б. Грызлов

Исторический роман Дмитрия Балашова «Младший сын», рассказывающий о московском князе Данииле Александровиче, охватывает сорокалетний отрезок русской истории: с 1263 по 1304 г. Как писал сам автор в послесловии к роману, «период этот обычно проходит мимо внимания историков. Даже в серьезных учебниках зачастую от Александра Невского сразу перескакивают к Ивану Калите, забывая, как кажется, что названных деятелей разделяют три четверти столетия, срок и сам по себе немалый». Во многом это объясняется крайней скудостью исторических источников, дошедших от эпохи Даниила Московского. По сути дела, в нашем распоряжении лишь отдельные скупые летописные записи, два-три обрывочных документа того времени – вот, пожалуй, и все.

Между тем именно исторические источники являются тем фундаментом, на котором исследователь воссоздает картину ушедшей жизни. Их серьезный недостаток ощущали выдающиеся историки. В. О. Ключевский (1841–1911), говоря о первых московских князьях, вынужден был констатировать: «Исторические памятники XIV и XV вв. не дают нам возможности живо воспроизвести облик каждого из этих князей. Московские великие князья являются в этих памятниках довольно бледными фигурами, преемственно сменявшимися на великокняжеском столе… Всматриваясь в них, легко заметить, что перед нами проходят не своеобразные личности, а однообразные повторения одного и того же фамильного типа. Все московские князья до Ивана III, как две капли воды, похожи друг на друга… Наблюдателю они представляются не живыми лицами, даже не портретами, а скорее манекенами; он рассматривает в каждом его позу, его костюм, но лица их мало что говорят зрителю» [1] .

В.О. Ключевский

Между тем ныне ситуация выглядит не столь удручающе, как ее нарисовал историк. Роман Д. М. Балашова впервые был издан в 1975 г., или, иными словами, почти полвека назад. За это время появились новые исследования, а самое главное – было обнаружено несколько новых источников того времени. Это позволяет по-иному взглянуть на Даниила Московского.

Из четырех сыновей Александра Невского – Василия, Дмитрия, Андрея и Даниила, только относительно одного из них известно, когда он родился. Лишь о младшем из них, Данииле, древнейшая из сохранившихся – Лаврентьевская – летопись под 6769 годом отметила: «родися Олександру сынъ, и наре[ко]ша имя ему Данилъ» [2] . Историки, отмечая сам этот факт, делали предположение: «Почему не отмечены в летописи годы рождения трех старших братьев Даниила, остается загадкой. Возможно, потому, что в послебатыево лихолетье просто прекратилось составление летописных записей, и только к моменту появления на свет Даниила такие записи возобновились» [3] . Между тем разгадка оказывается чрезвычайно простой. Вплоть до начала XX в. в России существовала традиция составления манифестов российских императоров о рождении у них детей. Они рассылались по всем городам страны. Это было не случайно, поскольку рождение у монархов детей, и в первую очередь сыновей, было не только личным, но и общественным делом. Об их появлении на свет широко оповещались подданные. К примеру, манифест 1827 г. о рождении у Николая I второго сына сообщал: «Объявляем всем верным Нашим подданным, что в 9 день сего сентября любезнейшая Наша супруга, Государыня Императрица Александра Федоровна разрешилась от бремени рождением Нам сына, нареченного Константином». Этот же документ официально провозглашал младенца «высочеством», тем самым встраивая его в фамильную иерархию династии [4] .

Рождение Даниила. Миниатюра Лицевого летописного свода. XVI в.

Данный обычай был крайне устойчив. Сохранилась, к примеру, грамота царя Алексея Михайловича от 1 июня 1661 г., направленная пермскому и соликамскому воеводе С. П. Наумову: «В нынешнем во 169 году мая в 30 день за молитвы святых отец Бог простил царицу нашу и великую княгиню Марью Ильиничну; а родила нам сына царевича и великого князя Феодора Алексеевича всея Великия и Малыя России, а имянины ему июня 8 числа. И как к тебе ся наша грамота придет, и ты б велел собрать в съезжую избу всяких чинов служилых людей, и нашу великого государя радость им сказать» [5] . Одновременно из Москвы духовными властями отправлялись «богомольные грамоты», которые зачитывались публично в церквях, после чего в храмах совершались благодарственные молебны. С этого момента имя новорожденного должно было поминаться во время церковных служб наряду с именами остальных членов царской семьи.

Судя по всему, подобные извещения подданным выпускались от имени князей и несколькими столетиями раньше. При этом можно полагать, что, в отличие от более позднего времени, они издавались только по случаю рождения сыновей. Об этом говорит тот примечательный факт, что в Лаврентьевской летописи имеются известия о рождении семи из восьми сыновей прадеда Даниила – великого князя Всеволода Большое Гнездо. Отсутствуют сведения о рождении еще одного сына – Глеба. Но в свое время еще В. Н. Татищевым было высказано предположение, что он был близнецом другого сына Всеволода – Бориса, известие о рождении которого в Лаврентьевской летописи имеется. Поскольку Глеб скончался в младенчестве, летописец не стал упоминать его, оставив лишь сообщение о рождении его близнеца Бориса. В то же время отсутствуют известия о появлении на свет княжеских дочерей, хотя по другим источникам известно о четырех дочерях Всеволода.

Судя по Лаврентьевской летописи, формуляр подобных извещений был довольно устойчивым и содержал следующие сведения: имя отца, дату рождения сына, приходившуюся на этот день церковную память того или иного святого, крестильное имя ребенка. К примеру, под 1194 г. читаем: «Того же лета родися оу благовернаго и христолюбиваго князя Всеволода, сына Гюргева, внука Володимеря Мономаха, сынъ, месяца октября въ 25, на память святаго Маркиана и Мартурья, в канунъ святаго Дмитрия, и нареченъ бысть в святемь крещеньи Дмитрии» [6] .