Младший сын. Князь Даниил Александрович Московский
Шрифт:
Из этого перечня видим, что Даниил Александрович Московский никогда не являлся великим князем. Это подтверждает Лаврентьевская летопись, везде именующая его просто князем (под 1297 г.: «Данило Московьскии князь», под 1301 г.: «Данило князь Московьскыи», под 1303 г.: «Данило князь Олександровичь», под 1304 г.: «князь Данило Олександрович») [45] . Аналогичную картину дает и Московский летописный свод конца XV в., также называющий Даниила только князем (под 1282, 1296, 1303 и 1330 гг.) [46] .
45
ПСРЛ. Т. I. Стлб. 484–486, 528.
46
Там же. Т. XXV. С. 154, 158, 169, 393.
Между тем составленная в XVI в. Никоновская летопись именует Даниила Московского при жизни преимущественно великим князем (под 1282 г.: «князь велики Московской Данило Александровичь», под 1288 г.: «великимъ княземъ Даниломъ Александровичемъ
47
Там же. Т. X. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью (продолжение). М., 2000. С. 160, 167, 171, 173, 174.
48
Там же. Т. X. С. 176, 203, 204.
Откуда составитель Никоновской летописи взял титул великого князя, который, судя по Лаврентьевской летописи и Московскому летописному своду конца XV в., Даниилу Московскому не принадлежал?
Великий князь Даниил Московский. Миниатюра
из «Царского титулярника». 1672
В свое время исследователи, пытаясь объяснить данный факт, обратили внимание на статьи, находящиеся в рукописи Археографической комиссии перед Комиссионным списком Новгородской первой летописи. Первая из них носит заголовок «Сице родословятся велицеи князи русьстии» и содержит краткое родословие русских князей от Рюрика до Василия Темного. Среди прочих в нем упоминается Даниил Московский: «Александръ роди Данила Московьскаго. Данилъ роди Ивана, иже исправи Русьскую землю от татеи и от разбоиникъ» (в другом варианте: «Сынове Александровы: Дмитрии Переяславьскыи, Андреи Городецкыи, Василии Костромьскыи, Данило Московьскыи. Сынове Даниловы: Юрьи Великыи, Иванъ, Борисъ, Семеонъ, Александръ, Афанасии» [49] ). Аналогичный текст читается и в начале Симеоновской летописи: «Александровы сынове Невскаго: Василие, Дмитреи, Андреи, Данило Московскии. Даниловы сынове: Юрьи, Александръ, Борисъ. Иванъ, Афанасеи» [50] , откуда он был позаимствован составителем Никоновской летописи, поместившим данное родословие в начале своего труда [51] .
49
ПСРЛ. Т. III. С. 465–466.
50
Там же. Т. XVIII. С. 24.
51
Там же. Т. IX. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. М., 2000. С. XXIII.
Поскольку в Новгородской первой летописи данная роспись имеет заголовок «Сице родословятся велицеи князи русьстии», а продолжатели поколений являлись великими князьями, историки предположили, что составитель Никоновского свода, живший через два с лишним столетия после Даниила Московского, не разобравшись, счел его великим князем. Отсюда был сделан вывод, что употребление в Никоновской летописи великокняжеского титула применительно к Даниилу Московскому является не более чем простой ошибкой ее составителя.
Вместе с тем ситуация оказывается несколько иной. Одним из источников Никоновской летописи является Симеоновская летопись конца XV в. В ней Даниил Московский именуется просто князем (под 1293, 1297, 1301, 1303 гг.) [52] . Внимание, однако, привлекает известие о его кончине, в заголовке которого Даниил прямо назван великим князем: «Преставление великаго князя Данила Московскаго. В лето 6812 месяца марта в 5, въ великое говеино, на безымяннои недели въ вторникъ, преставися князь Данило Александровичь, внукъ Ярославль, правнукъ великаго Всеволода, в чернецехъ и въ скиме, и положенъ бысть въ церкви святого Михаила на Москве, въ своеи отчине» [53] .
52
Там же. Т. XVIII. С. 82–85.
53
ПСРЛ. Т. XVIII. С. 85–86.
Разгадку дают события, случившиеся через четверть века после смерти Даниила Московского. После подавления антиордынского восстания в Твери хан Узбек в 1328 г. отдал ярлык на великое княжение Ивану Калите. Однако из сообщения новгородского летописца выясняется, что Владимирское великое княжение было поделено между ним и суздальским князем Александром Васильевичем, также принимавшим участие в походе на Тверь: «И по Турлакове рати поидошя князи в Орду, и Озбякъ поделилъ княжение имъ: князю Ивану Даниловичю Новъгород и Кострому, половина княжениа; а Суждальскому князю Александру Васильевичю далъ Володимеръ и Поволжье, и княжи полътретья году» [54] .
54
Там же. Т. III. С. 469.
Тем самым на Руси оказалось два великих князя. Историки, столкнувшись с данным обстоятельством, посчитали, что усиление великокняжеской власти было расценено ханом Узбеком опасным для господства монголо-татар и он разделил великое княжение [55] . Но завоеватели старались ничего не менять в порядке управления на Руси, и поэтому можно предположить, что подобные прецеденты с наличием одновременно двух великих князей были в порядке вещей.
Чтобы подтвердить наше предположение, вновь обратимся к описанию летописцами княжеского съезда 1296 г. во Владимире. Московский летописный свод конца XV в. под этой датой сообщает: «В лето 6804. Бысть нелюбие межи князеи руских, княземъ великимъ Андреемъ и братомъ его княземъ Даниломъ Александровичемъ Московскимъ и князем Иваномъ Переславьским и княземъ Михаиломъ Тверьскимъ; прииде же тогды посолъ из Орды от царя, Олекса и Неврюи, а княземъ всемъ бысть съездъ въ Володимери. И сташа со едину сторону князь Андреи Александровичь, князь Федоръ Ростиславичь Ярославьски, князь Костянтинъ Ростовьски. Противу сташа имъ князь Данило Александровичь Московьски и князь Михаило Ярославич Тферски, с ними же и Переславци съ единого. И малымъ не бысть межи ими кровопролитья, сведоша бо их в любовь владыка Семенъ и владыко Измаило, и разъехашася кождо во свояси» [56] .
55
Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М., 1984. С. 140.
56
ПСРЛ. Т. XXV. С. 158.
Никоновская летопись добавляет важную подробность: «И тако поделивьшеся княжениемъ разыдошася кождо въ свояси» [57] . Но только Софийская первая летопись указывает, что это было за княжение: «И поделишася великимъ княжениемъ» [58] .
Тем самым видим, что раздел Владимирского великого княжения в 1328 г. между Иваном Калитой и Александром Васильевичем Суздальским не был единственным прецедентом, а отражал давнюю традицию, зародившуюся, видимо, еще в домонгольский период и продолжавшуюся вплоть до конца XVII в., когда на русском престоле оказались два соправителя – цари Петр I и его старший брат Иван V.
57
Там же. Т. Х. Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью. С. 171.
58
Там же. Т. VI. Вып. 1. Софийская первая летопись старшего извода. М., 2000. Стлб. 364.
Как видим, летописцы не ошибались, когда называли Даниила Московского великим князем. Это же подтверждает и упомянутая выше новгородско-тверская договорная грамота, в которой тверской князь Михаил Ярославич называл Даниила «братомь своимъ стареишимъ».
Биография Даниила Московского содержит еще одну загадку. Она связана с московским Даниловым монастырем. Ныне общепризнанным считается, что именно он был основан московским князем Даниилом Александровичем и является древнейшей московской обителью. Однако при этом историки не могут определиться с датой возникновения монастыря. В конце XVIII в. говорили о «второй половине XIII в.» или «начале XIV в.» и даже об основании обители «около XIII столетия», привязывая данный факт к полувековому периоду княжения в Москве Даниила Александровича (1263–1303 гг.) [59] .
59
Историческое и топографическое описание первопрестольного града Москвы. М., 1796. С. 64; Амвросий, архимандрит. История российской иерархии. Ч. IV. М., 1812. С. 5; Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви. СПб., 1877. Стлб. 198; Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Т. II. СПб., 1892. С. 122.
Однако вряд ли двухлетний княжич мог основать монастырь. Поэтому известный историк Русской Церкви Амвросий в одной из частей своего труда в качестве возможной даты возникновения Данилова монастыря называл 1272 г., когда в Москве закончилось правление тиунов великого князя Ярослава Ярославича [60] . Но едва ли Даниил, которому на тот момент исполнилось всего лишь 11 лет, мог положить начало обители. Поэтому архимандрит Дионисий, настоятель Данилова монастыря в конце XIX в., в своей работе, посвященной истории обители, первоначально остановился на дате «не позднее 1282 г.», а в другом месте своего труда осторожно говорил о промежутке «не ранее 1272 г., но едва ли позднее 1282 г.» [61] . Выбор последней даты определялся тем, что под этим годом Даниил впервые упоминается летописью в качестве московского князя.
60
Амвросий. Указ. соч. Ч. VI. 2-я половина. М., 1815. С. 1104.
61
Дионисий, архимандрит. Даниловский мужской монастырь третьего класса Московской епархии в Москве. Краткий очерк. М., 1898. С. 4, 132.