Мне нравится твоя ложь

Уоррен Скай

В конце концов, мы нашли бы способ, но у нас нет козырей для борьбы с моим отцом.

Моя грудь сжимается.

— Я делаю то, о чем ты просишь меня. Танцую.

Черт.

В этом он похож на Байрона. На моего отца. Они хотят мое тело. Желают пустые глаза и слабую плотскую улыбку. Они хотят куклу.

Он кивает, принимая мое послушание так, как будто это нечто само собой разумеющееся.

— Я продолжу искать информацию о твоей матери. Но хочу, чтобы ты держалась подальше от Кипа.

Что? Я молча смотрю. Довольно скверно танцевать

для людей по щелчку пальцев. Сейчас мне стоит остановиться. Здесь происходит что-то серьезное. Он знает о Кипе, но не любит его? Почему? Иван, кажется, боится. А ведь здесь он самый опасный человек.

Но кто же тогда Кип?

На лице Ивана хищная улыбка.

— Интересно, что он вообще здесь делал, но, судя по всему, ты не промах. Я знал это, когда увидел тебя впервые. Ты была чересчур худой и пришла, нуждаясь в работе. Безусловно знаешь, как обходиться с жесткими клиентами, не так ли, Хонор?

Я содрогаюсь больше от того, что он использует мое настоящее имя в отличие от остальных.

Не могу отрицать, что находилась в отчаянии. Я бы сделала что угодно для этой работы, но Иван никогда не трахал меня и не прикасался ко мне. Он никогда не наблюдает за моими танцами, кроме первого просмотра, на котором я танцевала для него. В этом отношении мне повезло очутиться здесь. Я могу сказать, когда мужчина оценивает. И если необходимо использовать это, чтобы остаться на ногах, то сделаю это. Если я должна использовать его, чтобы спасти Клару, то пусть так и будет.

В конце концов, это то, что я делаю все это время.

— Я все сделаю, — хотя у меня нет уверенности в том, о чем именно говорю. Об ответах? Об укрытии?

Но он, кажется, знает. Его брови поднимаются.

— Как насчет того чтобы отдать мне свою сестру? — сердце пропускает удар. — Нет? Я так не думаю.

Мне трудно глотать. В действительности ему не нужна моя сестра. Он отчаянно хочет меня.

И он получит.

Я могу сделать это. Разве не тоже самое я сделала прошлой ночью? Но когда я встаю, все совсем по-другому. Потому что я делала это с Кипом потому, что хотела его. Вне зависимости от того, что я говорю себе, чувство страха за закрытой дверью отсутствовало. Во всяком случае, я не боялась его. Чувствовалось лишь желание, и это было страшнее всего.

Сейчас я не чувствую желания, но знаю, как двигать бедрами, встать на колени и скользнуть рукой по его бедру. Он раздвигает ноги, предоставляя доступ, но мне необходимо больше одобрения, прежде чем я продолжу. Переступить границы с таким человеком как он может быть смертельно опасно.

— Позволь мне, — я шепчу.

Позволь мне коснуться его. Отсосать ему.

Отпусти меня.

Он ловит мой подбородок большим и указательным пальцами, заставляя меня смотреть ему в глаза. Так же, как и Кип прошлой ночью. Но темные глаза Кипа были голодными, теплыми и обеспокоенными.

Иван смотрит с любопытством, как животное во время случки, и это неприятно.

— Если ты отсосешь мне, то что тогда? Выйдешь за эту дверь, и я потеряю одну из лучших своих танцовщиц.

Я вздрогнула, не в силах отрицать истину.

Если сейчас он позволит

мне уйти, то я сделаю это. Убегу, как и всегда. Но я понимаю, что он не позволит мне этого. Мой желудок переворачивается.

Иван улыбается.

— Я хочу кое-что гораздо более ценное, чем минет, Хонор. Хочу тебя. Здесь. И на моих условиях. Поэтому не беспокойся о побеге. Я всегда найду тебя. Если только человек, от которого ты бежишь, не найдет тебя раньше.

Встаю, чтобы уйти. Я готова сбежать, если это понадобится. И боролась бы, если бы он заставил меня. Но Иван откидывается на спинку стула, и, по-видимому, это означает то, что он пока отпускает меня. Я спешу к двери.

— О, и Хани?

Останавливаюсь, чувствуя себя малышкой. Он это знает. И нарочно это делает.

— Мы с Кипом знакомы с давних пор. Давай просто скажем, что он не тот человек, с которым тебе бы хотелось трахаться.

О, а с тобой я бы хотела?

Но я лишь кратко киваю, подтверждая его правоту.

— Держись подальше от него, — произносит он.

Это не совет. Это приказ.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Представляю себя в автобусе, едущем куда-то далеко. Но стоит мне уйти, Иван сразу же найдет меня. И в процессе поисков не успокоится, пока все не узнают, где меня найти. Я нахожусь в точно такой же ловушке, как и в тот момент, когда уходила из дома. Если останусь здесь и склоню голову, то заработаю больше денег и еще в течение какого-то времени останусь в безопасности… А может и выясню, что же случилось с моей матерью. Разве она не заслуживает правды? И покоя?

Клара заслуживает, это точно. Находка этих драгоценных камней означает покой. Это долгая пытка, но таким образом можно остаться в живых. Выживание — долгосрочная пытка, особенно когда на тебя охотятся опасные люди. И управляют тобой.

Иван приказал мне держаться подальше от Кипа, но я почему-то стою перед бархатным занавесом. Даже надела сегодня свой «боевой комплект». В него входит кружевной черный лифчик и трусики, которые просто умоляют, чтобы их сорвали перед каким-нибудь запыхавшимся парнем в темном углу VIP-зала. Я нервничаю так, словно меня сейчас стошнит. Это не боязнь сцены. Наоборот. Могу танцевать в комнате, заполненной мужчинами. Но лишь одна мысль о том, что я буду находиться с ним наедине в одном тесном пространстве, заставляет мое сердце колотиться.

Оглядываюсь и замечаю, что Блу занят парнем, который был резок с Лолой и слишком приблизился к ней. Я могла бы подождать, пока он закончит, и сказать ему, что Иван запретил видеться с Кипом. Блу не ослушался бы подобного приказа. Но на каком-то подсознательном уровне я не хочу, чтобы он вмешивался. Не хочу слушаться Ивана.

А хочу зайти внутрь.

Мои ладони горят. Я знаю, что он будет сидеть, развалившись на стуле и вытянув одну ногу вперед, а вторую согнув и убрав под стул. Знаю, что Кип будет одет в потертые сапоги и кожаную куртку. И уверена в том, как он будет пахнуть — мускусом и опасностью, как соль и специи.