Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси
Шрифт:
– В Беларусь?
– Нет, крыша поедет. Он уже загоняться стал.
– Что же вас так плохо приняли? А ещё хвастаются, что Англия покровительствует политическим беженцам со всего мира.
– Нас не приняли плохо, – Пашка взмахнул руками. – Нас очень хорошо приняли. Мы тут как короли первые месяцы жили. Нам дом целый дали, на английские курсы отправили и денег каждую неделю давали, фунтов по пятьдесят. И даже работать не заставляли. Открыли на нас дело и начали расследование.
– А потом?
– А потом ничего. До сих пор расследуют.
– Шесть лет?
– Шесть лет. И до сих пор без права на работу. Мы поначалу радовались, а потом нас тоска взяла. Ни родителей,
Он помолчал, застегнул молнию спортивной куртки, потом опять расстегнул, словно не понимая, жарко ему или холодно.
– Потом нам всё это надоело безумно, и мы вернулись в Лондон. Пошли на стройку. Разрешения на работу у нас не было, но тогда не больно спрашивали. У нас появились деньги, хорошие деньги, но при этом тупая работа, предельно ограниченный круг общения и никакой творческой деятельности. У нас случилась массовая депрессия. Сидели вечера напролёт, пили, курили травку и рассуждали до полузабытья о том, как бы сложилась наша жизнь на родине, если бы мы не уехали, если бы не затеяли этот митинг, если бы митинг прошёл успешно, если бы мы остались в Болгарии и если бы вернулись сейчас домой. Разговоры-разговоры-разговоры. Целый день кирпичи носишь, а вечерами куришь и разглагольствуешь. Я думал, у самого крыша поедет.
У меня тогда девушка появилась, словачка, Ивета, она по-русски немного говорила, мы с ней как-то быстро сошлись. Денег у меня тогда было немерено, фунтов по пятьсот в неделю зарабатывал, мы с ней отдельный дом сняли, я от приятелей немного отошёл, жизнь наладилась. За три года на стройке заработал на квартиру в Минске. А потом зашёл в тупик. Документов нет. Учиться не могу. Работать не могу. Домой поехать не могу. По Европе путешествовать тоже. Ивета везде одна ездила – к родителям в Словакию, в отпуск в Италию. Потом ей это надоело, она начала жаловаться, что это, мол, за жизнь такая, ни дом ни купить, ни жениться, ни детей завести, даже к тёплому морю поехать нельзя. Работаю на стройке, прихожу каждый день грязный и вонючий, и все друзья у меня строители, и никакого просвета нет.
Ивета мне паспорт организовала словацкий. Словакию уже в Евросоюз взяли, и им всё было разрешено. Ездить с таким паспортом было нельзя, но для работы он годился. До тех пор пока не поймают, конечно, но паспорт был серьёзный, на моё имя и с моей фотографией – не придерёшься. Я ушёл со стройки и устроился наладчиком игральных автоматов. Зарплата моя упала в три раза, зато повысился уровень собственного достоинства. Мне дали служебную машину, я поехал встречать Ивету после работы, гордый такой, довольный собой. Через год я уже ремонтировал офисную технику, практически инженерная работа, только самого низкого уровня. Потом меня даже в
– Девушка тоже довольная была?
– Да, первые три месяца. А потом ушла. Сказала, что ей всё надоело. Что она не видит никакой перспективы в жизни и идёт ко дну вместе со мной. Ушла к какому-то итальянцу, с которым на курорте познакомилась. Сейчас у неё ребёнок родился, я видел фотографию в соцсетях. Выглядит довольной. Значит, всё хорошо. Я ещё полгода поработал на «Ксерокс» и бросил. Не вижу смысла продолжать. У меня образование высшее, сколько можно ремонтными работами заниматься?
– И чем ты теперь занимаешься?
– Ничем. Ищу себя. Вот, увлёкся фотошопом, осваиваю современные технологии, так загорелся, просиживаю иногда ночи напролёт.
– И в чём перспектива?
– Достигну совершенства и напечатаю себе британский паспорт. Который мне шесть лет назад обещали и забыли выдать. Куплю билет и поеду в Бразилию.
– Почему в Бразилию?
– Потому что дальше не могу придумать.
– А с работой?
– Дело своё думаю открыть, только пока документов нет, ничего не получится, и партнёра надёжного нет.
– Какое дело?
– Хочу интернет-кафе. Я бы тогда мог продолжать изучать разные компьютерные программы и при этом за бизнесом приглядывать. Хочу такой дом купить, чтобы на первом этаже интернет-кафе, на втором сам жить буду и ещё пару комнат сдавать. Вот, подыскиваю варианты.
– Нашёл что-нибудь подходящее?
– Да нет, всё время что-то не то. Уже больше сорока домов посмотрел, и везде какие-то недостатки. То от станции далеко, то от главной улицы, то парковки нет, то ремонт большой требуется. Я же теперь строитель с опытом, наперёд фронт работ вижу.
– Неужели из сорока домов ни один не подошёл? – удивилась Арина.
– Не подошёл! – вдруг рассердился Пашка. – А если бы и подошёл, то что бы я с ним делал? Купить дом на своё имя я не могу, открыть бизнес на своё имя не могу, счёт в банке на левый паспорт, и если погонят меня из страны в любой момент, я всё потеряю. Зачем мне вкладываться в такой рискованный проект?
– Зачем же ты дома ездишь смотришь? – осторожно спросила Арина.
– Затем! Чтобы не свихнуться.
* * *За последние две недели Арина так и не получила ни одного отклика на предложение встретиться. Начав проверять странички потенциальных женихов, она обнаружила, что многие из них не появлялись на сайте по два месяца, а некоторые удалили её письмо, даже не прочитав. «Значит, не такие они одинокие», – рассудила Арина, но легче ей от этого не стало. Время уходило, кандидат не появлялся, и у неё не было никакого плана по спасению ситуации.
* * *– Я люблю брать на работу наших девчонок, они хорошо трудятся и стараются, но предупреждаю сразу: я здесь начальница и всё решаю, – заявила Оксана. – А то все думают, что если я им землячка или по-русски говорю, значит, я тут за подружку и буду им поблажки делать. А мы тут не чай пьём, мы тут бизнес делаем.