Многовластие
Шрифт:
– Привьет, камрад. Мы можем быть мало час.
– Гуд, гуд! – закивали русские солдаты. – Братание. Мы и вы браться, – сказал один, слегка обнимая ближайшего немца. – Не стреляем! Два часа не стреляем.
Старший немец закивал, понимая:
– Не стрельят! Два час. Мы вам принести подарок. Давай, Шульц!
Шульц поставил ранец на доску. Под радостный шепот солдат извлек одну за другой несколько бутылок немецкой водки. Солдаты доставали кружки и протягивали в сторону немца.
– И мне шпанса! Наши генералы зажимают спиртное. Молодец немец. Зер гуд. Давайте выпьем за дружбу. Ты солдат и я солдат. Мы не хотим воевать друг с другом.
Голоса становились пьяными. Говорили, что придется, в том числе и то, что военнослужащие не имели права произносить вслух. Наконец, приняв в качестве ответного подарка сало и домашнюю колбасу, немцы отправились в обратный путь. Снова заиграла гармошка. Василий Кириллович чувствовал себя предателем: он не остановил это братание. И никто не остановил, хотя почти все знали, как следовало поступить.
Глава тридцатая. Перед боем
Все дни, пока Василий находился на передовой, он наблюдал не утихающие хлопоты. Подвозили оружие и боеприпасы. Перегруппировывались войска. Несколько раз проходили заседания войсковых комитетов. Решали вопросы, связанные с отношением к наступлению. И происходило все это не случайно. Достаточно было читать газетные отчеты о работе Всероссийского съезда Советов. Там на съезде было достаточно выступлений, в которых этот вопрос обсуждался. Говорили, что успех русских войск усилит власть Правительства, которое, как ни крути, буржуазное. Значит, успешное наступление – это плохо.
Василий с отвращением наблюдал эту подозрительную активность комитетов. Не понимал, как солдаты, защищающие свою Родину, могут рассуждать: нужно бороться с противником, или нет?
Керенский почти не сомневался в успехе. На юго-западном фронте удалось создать численное превосходство наших войск. Против примерно одного миллиона русских штыков и сабель Австро-Венгрия выставила менее трехсот тысяч. Больше, чем у противника было орудий, пулеметов и аэропланов. Такое превосходство крайне редко удается создать на фронте.
Приказ о наступлении был получен войсками Юго-Западного фронта восемнадцатого июня. Как стало впоследствии известно Василию, германо-австрийское командование получило данные о предстоящем русском наступлении. Об этом сообщали многочисленные немецкие шпионы, почти свободно работавшие в объятой революцией стране. О том же говорили перебежчики, а так же разведчики, которых предприимчивые немцы отправляли на так называемые «братания». Для парирования предполагаемого русского удара на угрожаемых участках были сосредоточены контрударные группы, в которые были выделены восемь дивизий. Для усиления австрийских войск направлялись немецкие дивизии. Так что неожиданного удара уже никак не могло быть.
За два дня до наступления артиллерия Юго-Западного фронта открыла огонь по позициям австро-германских войск. Это случилось неожиданно для Василия. Он как раз собрался уезжать домой. Снаряды посыпались на позиции неприятеля непрерывным потоком. Австрийская артиллерия отвечала более слабым огнем, что подавало надежды на успех предстоящих боев.
События на передовой нарушили планы Василия. Все внимание офицеров было направлено на предстоящие передвижения войск. Отъезд откладывался.
В день наступления армия была поднята рано. Офицеры проверяли линии окопов. Солдаты заняли позиции, готовясь к предстоящему рывку. Однако как раз перед началом наступления артиллерия противника нанесла неожиданный удар по пристрелянным накануне позициям. Огонь не прекращался три часа подряд. Потери были большие. Полевые госпитали наполнились ранеными. Снаряды разрывались и в непосредственной близости к Василию. Комья сырой земли сыпались на его одежду.
Стало ясно, что противник извещен о времени начала операции. Офицеры гадали, будет ли отменен приказ о наступлении. Настроение в войсках, и без того не высокое, опускалось еще ниже.
Глава тридцать первая. Вперед!
Приказ был отдан. Российская артиллерия начала артподготовку. Со значительным опозданием вдоль распаханных снарядами траншей раздались крики офицеров. Понимая, что сейчас не время ехать назад, что его возраст накладывает определенные требования, Василий попросил разрешения приписать его на время в медицинскую роту. Возражений не было. В задачи роты входило оказание первой медицинской помощи, сортировка раненых и тому подобное.
Волны атаки покатились вперед. Грохот взрывов вражеских снарядов постепенно становился все более отдаленным. Зато росло напряжение работы медицинского персонала. Скоро Василий стал забывать, где он находится. Потерялся счет минутам и часам. Перетаскивал носилки. Перевязывал раны. Накладывал бинты. Приходилось и относить трупы. Все, как на войне.
Бросалось в глаза большое количество ранений в голову. Чаще всего они приводили к смерти. Василий сказал об этом работавшему рядом врачу, но как обычно, получил ответ:
– Что мы можем поделать? Вы в Питере ближе к начальству будете. Вот и обратитесь, куда следует, по поводу защиты солдатских голов.
Прапорщик Авдеев с немалым трудом построил свой взвод и назвал предстоящую задачу. Он все время чувствовал недостаток жизненного опыта, понимал, что младшие чины это видят и чувствуют. Но для себя он взял за правило бороться с темными мыслями, отбрасывать прочь неуверенность. И если Родина по каким-то причинам доверила ему командную должность, то нужно это доверие оправдать. В том, что будет трудно, он не сомневался.
– Приготовились! – крикнул он. – Вперед! В атаку!
Как и положено, он первым поднялся на склон траншеи. Это оказалось не легко. Было ощущение, что липкая ткань обволакивает тело и не дает подняться во весь рост. Пришлось преодолевать ее сопротивление. Сначала испугался, что остался один, что его не поддержали. О таких случаях нередко рассказывали офицеры. Это стало обычным явлением после Февральской революции и последующего разложения войск.
Но теплое чувство скоро согрело его. В атаку поднимались целыми десятками его подчиненные. Они бежали вперед, обгоняя его, держа наперевес винтовки.
– Ура-а-а! – катилось в сторону австрийских позиций.
Он обернулся назад. В траншее никого не осталось. Это была первая робкая удача. Что будет дальше? По пути вперед, то здесь, то там падали на землю атакующие. Уцелевшие после артиллерийского обстрела вражеские пулеметы, косили наступавших. Бойцы залегали, переводили дыхание и вновь бросались в атаку.
Тяжелее всего было преодолеть проволочные заграждения. С русской стороны они были только для видимости. Всего один ряд созданных впопыхах заграждений. Зато неприятель настроил местами по пять рядов. Добротно. На крепких опорах. Нет у нашего человека основательности. Да и колючая проволока в дефиците. Но и нет худа без добра. Меньше хлопот со своей колючкой.