Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
— Теперь, когда в его руках то, что ты называешь центром власти, он — Властелин обеих Земель? — поинтересовался Кикаха. — Или только этой?
Казалось, этот вопрос застал Орка врасплох. Он уставился на Кикаху, его лицо побагровело.
— А тебе что до этого? — спросил он, наконец.
— Просто я подумал, что ты смог бы удовольствоваться положением Властелина другой Земли. Пускай Уртона правит этим миром. На мой взгляд, судя по увиденному за тот короткий срок, что я здесь пробыл, этот мир обречен. Люди загрязняют воздух и воду, они в любое время могут истребить всю жизнь на Земле атомной войной. Ты явно ничего не делаешь, чтобы предотвратить это самоубийство. Вот и пусть
Лицо Рыжего Орка приобрело нормальный цвет. Он улыбнулся и ответил:
— Нет. Другая сохранилась не так уж плохо. Она куда более желанна, хотя начало у нее было точно таким же. Но твое предположение, что я отдам этот мир, показывает, что ты мало о нас знаешь, леблаббий.
— Я знаю достаточно, — возразил Кикаха. — Даже Властелины меняются к лучшему, и я надеялся...
— Я никак не буду вмешиваться в развитие событий здесь, исключая, конечно, свою защиту, — заявил Орк. — Если эта планета задохнется от созданной человеком загрязненности или она взорвется в тысячах вспышек от ядерных ударов, это произойдет безо всякой помощи или помех с моей стороны. Я ученый и не стану оказывать влияние на ход естественного развития на обеих планетах. На протяжении тысячелетий я не вмешивался в крупномасштабные явления социальной жизни. Это, кстати, является еще одной причиной, почему я должен убивать всякого, кто вторгается в мои вселенные. Они могут попытаться вмешаться в мои великие эксперименты.
— Только не я! — возразил Кикаха. — И не Вольф, ни Хрисеида, ни Анана! Мы всего лишь желаем вернуться в свои собственные миры. Конечно, после того как будет уничтожен Колокольник. Он — единственная причина, по которой мы оказались здесь. Ты должен в это поверить!
— Не ожидаешь ли ты, в самом деле, что я поверю?
Кикаха пожал плечами:
— Это правда, но я не жду, что ты в нее поверишь. Вы, Властелины, слишком склонны к паранойе, чтобы ясно видеть окружающее.
— Тебя будут держать здесь, пока я не захвачу в плен остальных и не разобью Уртону. Тогда я решу, что с тобой делать.
Под этим он, конечно, подразумевал, какие именно изощренные пытки он сможет применить к Кикахе. На мгновение Кикаха задумался, не поставить ли Рыжего Орка в известность о роге Шамбаримена. Наверное, он смог бы использовать его как способ поторговаться. Затем решил, что не стоит. Если Орк узнает, что рог здесь, он просто-напросто извлечет из своего пленника сведения при помощи пыток или наркотиков.
— Ты еще не убил Колокольника? — вместо этого спросил он.
— Нет, — улыбнулся Орк.
Он казался очень довольным собой.
— Если возникнет необходимость, я буду угрожать Уртоне именно Колокольником. Я скажу ему, что если он не уберется, я выпущу на свободу Колокольника. Это, как ты понимаешь, самое ужасное, что может сделать Властелин.
— И ты это сделал бы? После того, что ты говорил об уничтожении всякого, кто может вмешаться в естественное развитие?
— Если бы я знал, что скоро умру, что моя смерть неизбежна, да, сделал бы! Почему бы и нет? Какое мне дело до того, что случится с этим миром, со всеми мирами, когда я умру? Туда им и дорога!
Было еще много вопросов, на которые Кикахе хотелось бы получить ответы, но интервью вел не он. Внезапно Орк вышел, пройдя через вторую дверь. Кикаха натянул цепь, пытаясь заглянуть туда, но дверь закрывалась в его сторону, и он не смог ничего рассмотреть.
Он остался со своими мыслями, в которых не было и намека на оптимизм. Кикаха всегда хвастался, что сможет освободиться из любой тюрьмы, но
Это не помешало ему попытаться порвать или перекрутить ее, так как он никогда и ничего не принимал на веру. Цепь осталась невредимой, и Кикаха предположил, что его действия весьма позабавили тех, кто за ним наблюдал.
Он прекратил эти игры и воспользовался туалетным оборудованием. Потом прилег на диван и некоторое время размышлял о своем бедственном положении. Никаких неудобств из-за того, что он остался голым, Кикаха не испытывал. Воздух в помещении был всего на несколько градусов меньше температуры его тела, и сквозняк практически отсутствовал. Через некоторое время Кикаха уснул, не придумав никакого плана, который мог бы считаться действенным.
Когда он проснулся, в комнате ничего не изменилось — все та же температура воздуха и тот же ровный свет из неведомого источника. Когда он сел, то обнаружил поднос с чашками, тарелками и столовыми приборами на тонконогом деревянном столике около дивана. Он знал, что обязательно бы заметил вошедшего с подносом. Значит, его одурманили при помощи наркотика. Казалось более вероятным, что у столика есть открывающиеся крышки и что поднос попал сюда именно так.
Кикаха с жадностью поел. Столовые приборы оказались сделанными из дерева, а тарелки и чашки из олова с изображениями стилизованных спрутов, дельфинами и омаров. Покончив с едой, он походил по камере, насколько позволяла цепь, примерно с час. Он попробовал придумать, что смог бы сделать с вратами, если эти врата и впрямь существуют в деревянной поверхности стола. В конце своей прогулки, повернувшись лицом к столу, он заметил, что поднос исчез. Подозрения его оказались верными — в столе имелись врата.
В камере раздался какой-то звук — по крайней мере, так ему показалось. Но на самом деле стояла тишина. Властелины старых времен разрешили проблему шумов, вызываемых внезапным исчезновением предметов. Воздух не врывался в созданный исчезновением вакуум, так как устройство врат включало одновременный обмен воздуха между вратами в обоих концах.
Примерно через час Орк вошел в ту же дверь, через которую вышел. Его сопровождали два человека, один из которых держал шприц. Оба носили шотландские юбки. У одного юбка была в черно-красную полоску, у другого — белая со стилизованным осьминогом с большими голубыми глазами. Кроме юбок, кожаных сандалий, бус и металлических медальонов на концах ожерелья из бус, они ничего не носили. Мужчины отличались темной кожей, а их лица выглядели средиземноморскими, напоминая ему индейцев. Прямые черные волосы были заплетены в две косички. Одна косичка спадала на спину, другая сворачивалась спиралью на правой стороне головы.
Орк заговорил с ними на языке, неизвестном Кикахе. Язык показался ему смутно похожим на еврейский либо на арабский, но только из-за звуков. Он слишком мало был знаком с обоими языками, чтобы суметь определить их.
Пока один стоял в стороне, прицеливаясь в Кикаху из арбалета, другой подошел к нему. Орк приказал ему не дергаться, сообщив, что если он окажет сопротивление, то ему всадят шприц из арбалета. И боль, что за этим последует, будет продолжительной и интенсивной. Кикахе оставалось лишь подчиниться, поскольку ничего другого он сделать не мог.