Модель событий
Шрифт:
— Вот не думай, что ты умнее матери! Мала ещё! Если он поймает меня на слове — значит он тут в самом деле главный. А если он главный и при этом умеет сносно кофе варить, значит, заведение не совсем пропащее и работать в нём можно, — рассудительно сказала Елена Васильевна.
— А с вами можно работать, или вы всегда на взводе? — поинтересовался Джордж, передавая турку своему напарнику, студенту-художнику, которому так понравилось то, что они сделали, что он решил здесь немного поработать. — Конечно, ловить вас на слове я не буду и возьму на испытательный
— Понты-ы? — задохнулась мадам Белогорская. И прочитала Джорджу долгожданную отповедь, на которую он нарывался с самого начала.
С тех пор никто не может похвастаться, что видел в «Фее-кофее» заветренное пирожное или доисторический бутерброд.
Елена Васильевна стала правой рукой Джорджа. Они отлично поладили друг с другом: сын, опасавшийся, что не оправдает надежды родителей, и мать, постоянно придиравшаяся к своей дочери, вплоть до того самого дня, когда та сорвалась и улетела в Париж.
Время от времени ноги сами приводили Джорджа к Мутному Дому, в котором когда-то располагался его (да ладно, его, папин, конечно же) ресторан. Он смущался, шагал в темноту ближайшей подворотни и дворами убегал подальше от этого места. Ему ведь ясно дали понять, что без него здесь всем стало только лучше.
Всем, кроме чудо-кондитера Павла. Тот был фанатом и мастером своего дела и потому загибался от однотипной стряпни при новом хозяине. Но уйти не мог — в других заведениях было всё то же самое, а тут хотя бы платили не хуже, чем при прежней власти. Но по ночам ему снились фантастическая выпечка, неожиданные начинки, сказочная глазурь. Однажды, когда Павел возвращался с работы, к нему подошел Георгий Александрович, бывший хозяин, который как будто бы то ли погиб на пожаре, то ли пропал без вести.
— Привет. Ну, как работается? — спросил Джордж.
Павел хотел отмахнуться от него и сказать «Нормально», но почему-то ответил честно:
— Плохо. Очень мне там плохо.
— А я открыл кофейню. Здесь, неподалёку. Она маленькая, почти семейная. Одна столетняя финская колдунья научила меня варить кофе, и я варю его. Суровая леди Елена командует на кухне. А ты, я помню, делал вкуснейшие сладости. Хочешь к нам? Только платить буду гораздо меньше, чем раньше, уж извини.
— А делать можно всё, что захочу? — недоверчиво спросил Павел.
— Нужно. У нас такая сказочная кондитерская получилась. То ли из-за названия, то ли просто я такой... Странный. Но сладости у нас пока самые обычные, хотя и добротные. А хочется добавить в них немного твоего волшебства.
После того как Павел приступил к работе, в кафе повадились восторженные юные создания. А когда рассказы о «Фее-кофее» вышли за пределы Интернета, к Джорджу в гости наведались бывшие товарищи по партии «Народный покой»: Костыль и его ребята. Во время последней встречи товарищ Костыль спас товарища Егория от неминуемой расправы, и его стоило бы поблагодарить уже хотя бы за это.
— Здорово, Горе-Егоре! — гаркнул Костыль.
— Привет. Что-нибудь закажете или просто так посидим? — поинтересовался тот, выбираясь из-за барной стойки.
— А что, защитить-то тебя ни от кого не надо? А то люди всякие бывают, — перешёл прямо к делу Костыль.
— Ну, не знаю. Пока вроде бы никаких проблем не было.
— А могут быть, — со значением сказал Костыль. — Люди-то всякие бывают.
Его ребята покивали: мол, да, бывают такие плохие, скверные люди, которые требуют денег с простодушных владельцев кафе. Но Джордж уже не был тем домашним мальчиком, который в пику папаше записался в партию «Народный покой» и долгое время пополнял её кассу из своего кармана.
— Знаешь, а ведь охранники нам нужны, тут ты прав, — спокойно сказал он, присел за ближайший столик и жестом предложил бывшим товарищам сделать то же самое. — Если посоветуешь кого-нибудь из своих, то обещаю подумать над его кандидатурой.
— Эй, эй, — хрустнул костяшками пальцев Костыль, — меня возьми. Начальником охраны.
— Ты сам не захочешь. У нас заведение маленькое, придётся выполнять массу разных поручений.
Товарищ Костыль внимательно оглядел помещение. На первый взгляд ему здесь понравилось.
— Что это за гопника ты приволок? — в сердцах воскликнула Елена Васильевна, увидев Костыля. — Где только нашёл такого?
— Ша, леди, — решительно заявил тот, — я на испытательном сроке. Поэтому, если будете меня доставать, я сильно обижусь и уйду. Но перед этим буду ещё сильно скандалить.
— Значит, когда испытательный срок закончится, тебя можно будет доставать, я правильно поняла? — потёрла переносицу Елена Васильевна.
— А к тому времени либо я обижусь и уйду, либо вы меня полюбите, — здраво рассудил Костыль.
Стоило трудоустраивать эту разношёрстную компанию, чтобы каждый занимался своим любимым делом, а бедному сиротке, владельцу кафе, вместо благодарности доставалась самая неблагодарная, грязная работа, вроде разгребания снега. Когда Джордж, утопая в жалости к себе, несчастному, подошёл к чёрному ходу, чтобы оценить заносы, Костыль уже приволок из дворницкой две совковые лопаты и вместе с напарником расчищал подъезды.
— И вот надо было меня будить, если вы сами справляетесь? — поинтересовался «бедный сиротка».
— Конечно, надо. Вдруг она не скажет, что это мы, — гордо объявил Костыль. — Героев должны знать в лицо! Там ещё Павел какой-то тортец испёк. Пойди посмотри, пока весь не сожрали.
«Уже в Париже. Устроилась работать в „Макдоналдс“» — вот какую SMS послала Маша Белогорская своим коллегам по Тринадцатой редакции и Елене Васильевне. «Что-то больно близко от дома, почему не в Америке? У нас-то „Макдоналдсов“ ведь нет!» — немедленно отреагировала мать. Конечно же она всё приняла на свой счёт: дочка, с детства приученная к здоровой пище, вырвалась из-под контроля и устроилась в самом что ни на есть аду главным ворошильщиком пекла!