Модель событий
Шрифт:
Шурик машинально ответил на пару комментариев в ЖЖ и углубился в чтение ленты. Переходя от ссылки к ссылке, он забрёл даже на один из некогда любимых сайтов — «Музей четырёх стихий». Оказалось, что музей, несколько лет существовавший только в Сети, очень скоро обретёт реальный физический адрес.
Этот музей придумали энтузиасты, которые регулярно пополняли сайт интересной информацией, прямо или косвенно касающейся воды, огня, земли и воздуха Из свежих записей на форуме в новой теме «Музей в оффлайне» Шурик понял, что ребята нашли инвестора и даже сняли помещение. Каждой стихии отводился
«По уму, тут надо средства для добычи огня по стенам развесить», — писал на форуме один из организаторов.
«Кремень-кресало-зажигалка „Зиппо“? Кстати, зажигалок у нас в ассортименте магазина пока нет, и непонятно почему», — отвечал другой.
«Главное средство для добычи огня — это спички. Спичечные домики к стенам прибить? Тупняк! Надо народ поспрашивать», — сетовал третий.
Спички, ну конечно же. Коллекция спичечных коробков, которую — Алик сам говорил — было бы правильно и разумно повесить на стену, а не держать в ящиках стола. Только все стены в их доме заняты пожелтевшими от времени афишами и плакатами, приглашающими на концерты с участием мальчика, говорящего басом.
Шурик в глаза не видел ребят, придумавших «Музей четырёх стихий», хотя многих знал по никам. Зарегистрировавшись на форуме (давно ведь собирался!), он довольно быстро убедил их в том, что лучшим украшением зала Огня станет коллекция спичечных коробков. А для того, чтобы эти коробки просто так не висели, к ним в качестве экскурсовода надо приставить знатока и специалиста — коллекционера этих самых коробков.
Теперь оставалось самое главное — уговорить носителя.
Ещё вчера Шурика удивило и даже обидело отношение Алика к сладостям. «Было бы ради чего жертвовать зубами», — бросил он презрительно. Желание желанием, но Алик обязан понять, что сладость сладости рознь и те пирожки с яблоками, которыми в детстве потчевала его бабушка, не единственная радость сладкоежки.
Заслуживающие доверия люди уже не раз писали про какую-то «Фею-кофею», поэтому Шурик решил рискнуть и назначил Алику встречу в незнакомом заведении.
Естественно, он заблудился, плутал по окрестным дворам. И естественно, Алику пришлось дожидаться его в главном зале.
— Прости, извини, я задержался, — задыхаясь, выпалил Шурик, пытаясь снять куртку, не снимая сумку. Запутался, но взял себя в руки и справился с управлением.
— Я не скучал. Тут кино интересное, — сказал Алик, кивая на плазменную панель напротив.
Это было личное изобретение Джорджа, и изобретению было всего два дня. На экране вместо лишённых звука (а вместе с ним и смысла) видеоклипов, мультфильмов или показов мод транслировалось расписание прибытия блюд — совсем как в аэропорту или на вокзале.
Чудо-кондитер
— Выбрал уже что-нибудь? — поинтересовался Шурик .
— Нет. Я же в этом не разбираюсь, — помотал головой Алик.
— Тогда закажи, пожалуйста, профитроли. Я бы и сам их взял, но твой зубодёр вчера сказал, что надо бы на какое-то время воздержаться от сладкого. К тому же он засунул мне в дырку от зубика такое горькое лекарство, что как-то глупо пытаться его подсластить. Так что я буду смотреть, как ты ешь, и радоваться.
— А не завидовать? — хмыкнул Алик. Шурик ничего ему не ответил. Он наконец-то повесил свою куртку на спинку стула и уселся за стол.
Когда Алику принесли профитроли и он, с видом утомлённого гастрономическими изысками аристократа, принялся их небрежно поедать, Шурику захотелось зубами вцепиться ему в горло.
— Не смотри на меня так. Пройдёт каких-то три дня, и ты снова, как прежде, будешь лакомиться этой приторной отравой. Правда, хватит хмурить брови. На тебя не похоже. Я-то думал, что ты — самый весёлый и беззаботный человек в мире.
— Я и есть весёлый и беззаботный, но часто об этом забываю и тогда превращаюсь в печального и задумчивого, — признался Шурик.
— Это потому, что ты слишком уж беззаботный. О себе надо немного заботиться. Особенно — о своём настроении. Печальным быть легко: не надо прикладывать к этому вообще никаких усилий, грусти себе, как грустится.
— Да мне ни к чему их прикладывать не надо. Я могу менять своё настроение безо всяких усилий. Главное — помнить о том, какой я на самом деле
— Так ведь для того, чтобы помнить, какой ты на самом деле, как раз и приходится прикладывать больше всего усилий.
— А ты на самом деле какой?
— Я? Серьёзный и рассудительный мальчик, говорящий басом. Но обычно я помню только последний пункт. Про говорение басом. Ну и про то, что я мальчик конечно же.
— А кем ты, мальчик, хочешь стать, когда вырастешь?
— Да кем угодно. Но чтобы обо мне снова заговорили.
— Да неправда. Не хочешь ты этого.
— Если такой умный, то скажи, чего я хочу.
— Этого я не знаю. Может, ты всё-таки подумаешь. Ну, мечтаешь ты о чём-нибудь? В цирке, может быть, хочешь выступать?
— Нет, это опять то же самое — арена, свет прожекторов, я выхожу и представляю. Я вообще-то чертёжником хотел бы стать или конструктором.
— И что тебе мешает?
— Ну, мама говорит, что я глаза испорчу. А папа — что это не престижно и с такой работой я их в старости точно не прокормлю. И потом, ты представь себе. Сижу я в этом конструкторском бюро. А люди меня узнают и перешёптываются: смотри, это тот, который... Точно! Я его раньше по телевизору видел! А теперь он среди нас! Надо же, как он опустился!