Модификаты
Шрифт:
Не знаю, откуда брались мои неисчерпаемые силы, но мне удалось-таки укатать моего неугомонного энгсина. Хотя знаю, конечно. Эта неестественная бодрость выросла из неожиданно побежденного страха, решимости и из понимания, что все может поменяться очень и очень скоро. Никому не дано во всех подробностях видеть будущее и к чему приведет его выбор. И чтобы сделать собственный, мне необходим сейчас совет и истинный, незамутненный эмоциями взгляд на все "за" и "против".
Потихоньку приподнявшись на локтях, я еще некоторое время смотрела на черты Рисве, такого безмятежного и счастливого во сне, не в силах и сама не улыбаться. Какой же он… нереальный, словно мечта. Ни темных пятен, ни двойного дна, ничего спрятанного и за пазухой. Такой
— Я одна, мне очень нужно посоветоваться.
Ни о чем не спрашивая, Душа народа спустилась ко мне с помоста и, мимолетно коснувшись плеча, двинулась между деревьев, очевидно, предлагая следовать за ней. Мы пришли на берег того самого озерца, где я впервые брила Рисве, одновременно осознавая в процессе невероятную его притягательность для меня, и расположились на не остывших еще от долгого жаркого дня камнях. Не теряя времени и не ища более удобных или сглаживающих формулировок, я рассказала женщине обо всем, что узнала от дока.
— Я что-то такое и предполагала, еще когда вы все только пришли к нам, — выслушав меня и немного помолчав, сказала Вали. — Вокруг него и в нем клубится постоянно нечто темное, сквозь которое рвутся доброта и чувство вины. Он так отчаянно нуждается в очищении своей лойфы, но уверен, что не может заслужить его. Но ты ведь не о нем хочешь говорить, София. Ты пытаешься понять, как быть тебе.
— Верно. Я помню, ты говорила, что местные Духи со всем разберутся сами и нужно проявить терпение. Но пока это случится, сколько еще будет судеб искалечено, сколько жизней уничтожено? Я не могу жить день за днем, зная, что просто жду непонятно чего.
— Детоубийство — страшнейшее деяние, София. Не думаю, что терпение Духов будет долгим.
— Но вдруг ваши Духи посчитают, что чужаки и их жизнь сами по себе и их не касаются? Ведь ты не знаешь совершенно точно?
— Нет, — покачала головой Душа народа, — я лишь могу иногда слышать духов, по-своему разбирать их знаки и веления, но говорить или просить ответов способностью не наделена.
— А кто может? Есть такие?
— Есть… — Вали, похоже, хотела еще что-то сказать, но остановила себя.
— Что нужно сделать, чтобы связаться с ними? Они станут общаться с такой, как я, с чужачкой?
— У меня нет ответа, София, здесь надо пытаться и узнать. Но для начала скажи, что ты хочешь?
— Что хочу? В смысле, для землян или лично для себя?
Вали не стала пояснять, лишь продолжила внимательно смотреть на меня, ожидая ответа. А я начала копаться в себе, анализируя одновременно сотни вещей, но тут же осадила себя. Все же проще некуда. Хочу жить в мире и любви с моим Глыбой и знать, что никого в этот самый момент не подвергают унижениям и боли, не оскверняют этот хрустально чистый мир чернотой непростительных грехов.
— Счастья. Я просто хочу спокойствия и счастья для себя, Рисве, всех землян и хротра.
— А если это невыполнимо? — спросила Вали, глядя на
— Но нужно же пытаться, — возразила я немного резковато и вздрогнула, когда в небе вдруг полыхнула далекая зарница, предвещающая окончание пекла и засухи, что царили в последнее время.
— Даже если за попытку придется отдать слишком высокую цену?
— Ты отчего-то предостерегаешь меня? — насторожилась я.
— Наши Духи мудры и всесильны, София, но при этом бывают и раздражительны. Они не любят, когда их просят о некоторых вещах. Например, об изменении ими предназначенного. За это они способны запросить некую плату.
— Но я не собираюсь никак злить их и просить о чем-то. — Я нахмурилась и заморгала, спрашивая себя, действительно ли не буду? Я ведь сейчас обсуждаю на полном серьезе перспективу пойти и спросить о будущем некие сущности, в чью реальность все еще не в силах по-настоящему поверить. И не просто спросить, а на основе их ответа попробовать построить свою личную гармонию без оглядок на прошлые травмы. Представить такие действия с моей стороны еще совсем недавно было просто немыслимо. — Все, что мне необходимо, — это узнать, как и когда разрешится вся эта жуть с капитаном и его приспешниками. Это мне нужно, чтобы начать наконец дышать и жить рядом с любимым мужчиной в полную силу. Ведь я понимаю, что сейчас, как бы ни старалась, все равно заставляю его страдать от того, что не в состоянии освободиться от прошлого.
— Он твой энгсин, София. Соединившись с тобой, он принял тебя такой, какая ты есть. Что, если тебе подумать о том, чтобы просто потерпеть, подождать, дать времени себе на излечение, а ему научиться помогать тебе в этом.
Я задумалась, взвешивая и перебирая свои эмоции.
— Я бы очень этого хотела, но… Пожалуй, я эгоистка, или мое стремление к личному счастью какое-то ущербное. Не выйдет обрести покой, пока не буду знать, что сотни людей в безопасности. Это, скорее всего, опять тот же вопрос отсутствия у меня безоговорочной веры. Я по-прежнему все еще та же София, которой нужно точно знать, получить хотя бы подобие осязаемых подтверждений. И именно поэтому я хотела поговорить с тобой без Рисве. Не уверена, что смогу найти слова, чтобы объяснить ему, почему в моих мыслях и переживаниях так много места занимают посторонние люди, тогда как чувствую: все его сосредоточены на мне. Это вроде как подлость с моей стороны, принимать от него так много, а возвращать только часть.
— София, Рисве — одно из вместилищ Духа-Оградителя и с малых лет знает, что такое ответственность за других, необходимость заботиться о них, он поймет. Быть Оградителем — значит не принадлежать полностью себе. Он делит себя с народом, с братом, со второй ипостасью, теперь и с тобой, ему ли не постигнуть двойственность твоего нынешнего состояния.
— Я люблю его, люблю так, что только еще постигаю, что же это за чувство такое, есть ли у него границы, и ничего так сильно не желаю, как просто перестать разрываться и мучиться этим постоянно грызущим душу стыдом за то, как же у меня все нереально хорошо и насколько отвратительно у других. Возможно, если бы у моих прежних страданий и у несчастий всех остальных землян был разный источник и главный мучитель, то я и сумела бы отгородиться? Создала бы в себе Сокровенную землю, куда не проникнуть посторонней боли, дав всему идти своим чередом, предоставив всех их судьбе и решениям.
— Мы этого не узнаем уже, София, потому что все именно так, как есть. Что же, готовься отправиться в путь, а я постараюсь заставить замолчать мои предчувствия, шепчущие о дурном и скорых испытаниях.
— Спасибо, Душа народа, — вздохнула я с облегчением. — Я боялась, что этот разговор пройдет у нас сложнее.
— Зачем мне делать для тебя тяжелее то, что и так может быть нелегко, София, — ответила мне с невеселой улыбкой Вали и поднялась на ноги, — тем более тогда, когда твоя первая сложность уже на подходе.