Мое мерзкое высочество
Шрифт:
— А что с музыкой? С представлениями, — я даже дернулась, едва не хлопнув себя по лбу. Дома был четкий регламент для каждого празднества, и никогда не возникало вопросов о увеселениях.
— Вам нужно отдохнуть, ваше высочество, — старуха покачала головой, плотнее кутаясь в свою темную накидку. Мне показалось, что сегодня черный цвет одеяния особенно глубок. Так, что даже пространство вокруг становилось каким-то немного размытым. — В деревне есть умельцы. Люди сделают, что нужно. Тем более, я слышала, что из Комбера собиралась приехать парочка музыкантов в надежде получить
— Тогда напомни мне взять с собой эту самую пару монет вечером, — неожиданно зевнула я, прикрыв лицо широким рукавом. Внезапно навалившаяся сонливость оказалась такой сильной, что с трудом удавалось держать глаза открытыми.
Кое-как дождавшись, когда повозка въедет в Поместье, я, не утруждая себя сменой платья, ушла к себе.
— Ваше высочество? — удивленная и немного встревоженная Полли, тут же появившаяся в комнате, с непониманием смотрела на то, как я закутываюсь в пушистое покрывало, намереваясь позволить сновидениям поймать меня в свои лапы. — Что-то стряслось?
— Да, — еще раз зевнув, но уже не в силах спрятать это от служанки, с закрытыми глазами произнесла я. — Мне нужно поспать.
Ощущение праздника накрыло задолго до того, как мы добрались до деревни. В воздухе разливался аромат жаренного мяса и специй, доносились нестройные трели музыкальных инструментов. Придержав лошадь, чтобы сильно не вырывалась вперед, я обернулась, улыбнувшись Полли.
— Это должен получиться хороший вечер.
Девушка немного тревожно кивнула, натягивая поводья. Ей явно не нравилось, что я сняла свой красный наряд и взяла из охраны всего-то пару человек. Но мне так хотелось чего-то легкого, лишенного строгих дворцовых правил, что я вполне успешно игнорировала ее тревоги. Тем более, что на празднике так или иначе будет присутствовать та часть моей охраны, что заслужила отгул.
Дальней стороны долины в набегающих сумерках тянулась пестрая змея людей из соседней деревни. В основном все шли пешком, но было и несколько телег, запряженных волами, на которых сидели дети.
Спешившись, бросив поводья одному из стражей, я подошла к старосте, который причмокивая, поглядывал на тушу кабана, что крутили над огнем. Одуряющий запах тут же заставил рот наполниться слюной.
— У нас все готово? — меня все еще немного беспокоило то, что люди могут остаться голодными или недовольными праздником, и хотелось все сделать, как полагается.
— О, моя…. Леди, — староста чуть сбился, а затем улыбнулся, рассмотрев мое темно-синее платье, — вам не стоит беспокоиться. Наслаждайтесь. Сейчас музыканты натянут струны, и все будет. Идемте, я покажу ваше почетное место.
— Но я, — протест потонул в грянувшей мелодии. Она не давала времени на раздумья, требуя тут же окунуться в веселье.
Вторя громким струнам, со всех сторону раздались радостные возгласы. Женщины, взмахнув пестрыми подолами, вышли в центр открытой площадки, притопывая ногами. И пусть еще не все гости добрались к празднику, столы стояли полупустыми а небо хмурилось и темнело.
Небольшой коврик, расстеленный на постаменте из грубо сколоченных досок и несколько напольных подушек являли собой мое почетное место. Только перед ним на лавке стояло отдельное блюдо и красивая керамическая чашка с тремя звездочками на донышке. Рассматривая удивительное изделия, я показала его Полли.
— Сотри, ее словно в лунное отражение макнули, — цвета у чашки и правда были завораживающими, переходя от одного оттенка серого, почти к серебру, а затем к черному, как глядь ночного озера.
— Это керамика из Ультстраллинга, — нагнувшись ближе, заметил Кури. Было немного непривычно видеть его в простой деревенской одежде, но выправка и стать все равно выдавали военного.
Видя мое непонимание, стражник, совмещающий эту работу с должностью советника пояснил:
— Во владениях князей Херрет лучшие мастерские по керамике во всей Сайгоре.
Отставив в сторону чашу, я печально вздохнула, опустившись на подушки. То показалось мне вновь каким-то личном тычком под ребра. Вроде бы я не сделала Лиззи ничего плохого, но все же это казалось не правильным. У нее и войско, и мастерские…
— Не стоит грустить, ваше высочество, — Полли присела рядом, глядя на то, как легко и непринужденно танцуют женщины, как на долину опускается темнота, но не может окружить нас, разгоняемая кострами.
— Да я и не грущу, — честно призналась, чувствуя, как под подолом подрагивает нога. — Думаю, Лиззи все это заслужила сложной судьбой. Вот только придется и нам придумать что-то эдакое, чтобы суметь так же портить настроение другим. Представляешь, лучшие ткани из Небесных Чертогов? Хотя это мы не потянем. Нет ресурсов. Нужно что-то придумать.
Мысль то возникала в голове, то вновь исчезала, вытесняемая впечатлениями. Перед нами выступали те же самые мальчишки, чья помощь оказалась незаменима во время утепления домов, весьма искусно изображая танец с мечами, заставляя поверить, что их деревянные палки весьма и опасны. На смену им вышли нежные девушки, видно из соседней деревни, так как лица были мне не знакомы. И среди юношей, глядящих на плавные, нежные движения вдруг наступила тишина. Кажется, у мальчишек сбилось дыхание.
Затем, попросив всех разойтись в стороны, в центр вышел лекарь, поставив перед собой сундук с лекарствами. Несколько взмахов руки — и в воздух поднялись яркие зеленые, а затем красные искры. Пусть это совсем мало напоминало фейерверк в столице, но для здешних неискушенных люде это было куда больше чем представление.
Хлопая в ладоши вместе со всеми, чувствуя общую радость и веселье, я вдруг поймала одну из идей за хвост, решив, что стоит ее обсудить тут же, пока нахалка не сбежала Идея казалось чудо как хороша.
— Эй, дедушка Таши!
Чувствуя, как вместе с музыкой, что становилась все веселее и громче, с числом гостей, что плясали в центре, у меня на душе становится все легче, я широкой улыбнулась, жестом подзывая старосту.
Музыка вдруг оборвалась и Таши шагнул в мою сторону с кувшином. Люди, встав за его спиной, внимательно и серьезно смотрели на меня, вынуждая передернуть плечами от острого чувства слишком пристального внимания.