Мое открытие Москвы: Новеллы
Шрифт:
После Смуты, принесшей Кремлю неисчислимые повреждения, стрельница была надстроена, увенчана пирамидальной башней с часами, замыкавшимися на железный запор. Кроме того, украсили ворота высеченными из камня изваяниями. Это было неслыханным новшеством. На четырех «каменных болванов», поставленных по углам - красоты ради, - надели разноцветные суконные одежды, чтобы «дать им вид живых людей». В 1645 году из Вятки в Москву была перенесена икона Спаса, ее встретили царь Алексей Михайлович и его приближенные. И с этого времени башня стала именоваться Спасскою. Перед этим Кирилл Самойлов отлил для часов новые колокола, а сложный механизм оборудовали устюжские мастера под присмотром Христофора Головея, прибывшего из «аглицкой земли». Часы указывали время и играли колоколами. Для этих часов соорудили каменный верх, существующий и ныне. Работу вел Важен
Путешественник Павел Алеппский, прибывший в Москву из Антиохии, так писал о встрече со Спасской башней:
«Над воротами возвышается громадная башня, высоко возведенная на прочных основаниях, где находились чудесные городские железные часы, знаменитые во всем свете по своей красоте и устройству и по громкому звуку своего большого колокола, который слышен был не только во всем городе, но и в окрестных деревнях, более чем на 10 верст… По зависти дьявола, загорелись деревянные брусья, что внутри часов, и ось башни была охвачена пламенем вместе с часами, колоколами и всеми их принадлежностями, которые при падении разрушили своею тяжестью два свода… И когда взоры царя упали издали на эту прекрасную сгоревшую башню, коей украшения и флюгера были обезображены, он пролил обильные слезы».
Башню и головеевские часы, конечно, восстановили, и они засияли прежней красотой. Примечательно, что циферблат был покрыт лазоревой краской, изображавшей небосвод со звездами, на котором сияли Солнце и Луна. Двигались не стрелки, а пятиметровый циферблат, представлявший круг-колесо. Неподвижная стрелка являла собой голубой сияющий луч… Время от времени часы чинили и промывали. На башне был установлен «долгий ящик» - в него опускались жалобы-челобитные, которые затем передавались в государевы палаты. Во времена Алексея Михайловича подьячим строго-настрого запрещалось въезжать в Спасские ворота на лошадях - в Кремль должно было идти пешком. Список часовщиков открывают имена - Шумило Жданов и его сын Алексей, те самые устюжские крестьяне, что трудились под главенством аглицкого мастера. С их легкой руки часы стали модной новинкой - их стремились иметь не только в государевых чертогах, но и в боярских и патриарших палатах. Московский быт семнадцатого века, кстати говоря, знал часы самых затейливых форм: в виде фляги, книжки, яйца, которое подвешивали на груди, настольные, с парящим над планетами орлом. Когда же появились часы на Троицкой башне, возникли споры и соперничество: чье время точнее? Мастерам делались строгие предписания, как следует себя вести: «…На Спасской башне в часовниках не пить и не бражничать, зернью и карты не играть, и вином и табаком не торговать, и воровским людям стану и приезду не держать… Чего у тех часов не будет - делать вновь». Сохранилась челобитная мастера с Троицкой башни, писавшего, что вдова часовщика плохо следит за временем на Спасской.
Петр Первый, любивший новшества, заказал башенные часы в Голландии, «притом с колокольнею игрою и танцами, против манера [по подобию], каковы в Амстердаме». Дело оказалось хлопотливым. Часы - с 12-часовым счетом - на корабле сначала прибыли в Архангельск. Потом их привезли в Москву и сгрузили в Немецкой слободе, во дворе Франца Лефорта, адмирала, петровского любимца. Потребовалось четыре года, чтобы установить часы на Спасской башне. Как о величайшем достижении Еким Гарнов, ладивший «колокольнюю музыку в 33 колокола», доносил, что его «радением часы приходят к окончанию». Наибольшее затруднение вышло из-за того, что бой и музыка не совпадали. Радости не было предела, когда Спасская башня запела часовой колокольной музыкой.
Вскоре Москва стала свидетельницей странного - быть может, в нашей истории единственного - поединка. Александр Меншиков, возвысившийся при Петре (сын придворного конюха, ставший генералиссимусом), задумал соперничать с самим Петром и превзойти его. Произошел эпизод, оставивший след в памяти города. Возле своего подворья, на месте обветшалой церковки, что у Поганого пруда, Меншиков приказал возвести огромный каменный храм. Пруд расчистили и стали именовать Чистым, а над храмом возвели огромный шпиль из дерева, превосходивший высотою колокольню Ивана Великого. Так появилась Меншикова башня, которую прозвали сестрою Ивана Великого. Но на этом «полудержавный властелин», как назвал Пушкин Меншикова, не успокоился. Меншикова башня должна была затмить и Спасскую
Эпизод имеет и аллегорический смысл. Все понимали, что Спасская башня - олицетворение Москвы, а меншиковский деревянный шпиль - всего-навсего прихоть светлейшего князя. Спасские куранты - дело всей Москвы, часы у Чистого пруда - не более как затея Александра Даниловича, у которого - все знали - ума палата, да действовал он не всегда бескорыстно. Наделала, как говорят в народе, синица славы, а моря не зажгла.
Долгое время от моста через ров возле Спасской башни к Ильинке был мост, на котором стояли лавочки, торговавшие книгами и лубочными картинками, любимыми простыми людьми. Тут же обитали духовные лица, ожидавшие приглашения занять приход или совершить какое-либо действо: обвенчать, отпеть усопшего, крестить ребенка… В вербную субботу Спасские ворота были своеобразной декорацией для так называемого «библейского действа», когда совершалось «хождение на осляти» - своего рода спектакль.
ЦЕРКОВЬ ГАВРИИЛА АРХАНГЕЛА («МЕНШИКОВА БАШНЯ») ФРАГМЕНТ.
Незабываемая страница связана с «грозой двенадцатого года». Байрон, никогда не бывший в Москве, представлял Наполеона на фоне северных экзотических сооружений, внушенных, очевидно, каким-либо кремлевским пейзажем, увиденным на английской гравюре: «Вот башни полудикие Москвы Перед тобой из серебра и злата Блестят на солнце, но, увы, То солнце твоего заката». Спасскую башню, как и весь Кремль, в конце концов озарило не столько солнце, сколько пожар Москвы. Наполеон хотел оставить на приречном холме лишь груду взорванных камней. К счастью, адский замысел не удалось осуществить. Очевидцы считали - Спасская башня не взлетела на воздух только потому, что пламя горевшего шнура было погашено проливным московским дождем - стояла оттепель.
КНИЖНАЯ ТОРГОВЛЯ У ФРОЛОВСКИХ (НЫНЕ СПАССКИХ) ВОРОТ КРЕМЛЯ. XVII ВЕК. Акварель An Bаснецова.
На снимках семнадцатого года Спасская башня выглядит полуразрушенной. Но впереди - преддверие новой славы. Кремлевские куранты зазвучали на весь мир. В предвоенные годы в праздничные дни возник обычай украшать древние стены кумачом, огнями-транспарантами.
С появлением на площади Ленинского Мавзолея от Спасских ворот к гробнице строевым шагом в положенное время проходят часовые роты почетного караула. В дни народных празднеств и военных парадов из Спасских ворот выходят руководители партии и правительства, направляясь к трибуне.
Спасская башня навсегда запомнила шаги Георгия Константиновича Жукова и других славных маршалов, генералов и военачальников - участников Парада Победы в сорок пятом, незабываемом году. Сразу после войны в московском небе вновь загорелись кремлевские звезды. И самая первая из них - звезда на Спасской башне. Москва, страна, весь мир радовались тому, что нет больше светомаскировки, что Кремль и его Спасские ворота опять сияют своей незатемненной величественной красотой. На башне восстановлено резное белокаменное убранство, ее знаменитые узоры, изображения зверей и птиц, заставляющие вспомнить далекие времена.
Когда в далеком путешествии, находясь в стодевятом царстве-государстве, куда и долететь можно только на ковре-самолете, включаешь приемник и вездесущие радиоволны доносят бой кремлевских курантов, как теплеет сердце - Москва шлет привет каждому из нас голосом вечной Спасской башни. И мы повторяем слова, навсегда запечатлевшиеся в памяти.
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь…
Мир старых башен