Мое прекрасное забвение. Моя прекрасная свадьба (сборник)
Шрифт:
— Вот видишь? Девчонки так не говорят.
— Только крутые, — возразила Рейган.
— Во-вторых, — продолжила я, — ты же чертов Трэвис Мэддокс. Ты можешь заполучить любую девчонку, какую пожелаешь.
— Почти любую, — уточнила Рейган от мойки.
Трэвис поморщился:
— Просто ты была девушкой Брэзила. Я даже не пытался.
— Ты это мне сейчас сказал? — Прищурившись, Рейган глянула на младшего из братьев Мэддокс.
— Это правда.
— Все равно ничего не вышло бы.
— Этого мы никогда не узнаем, —
— Полегче, Бешеный Пес, — предостерегла я.
— Ты же знаешь, как я ненавижу это прозвище, — скривился Трэвис.
— Знаю, — сказала я, поднимая бутылку. — Но надо же было привлечь твое внимание. План таков. Пункт первый: утри нос. Пункт второй: вспомни, кто ты такой, и пусти в ход свои чары. Она ничем не отличается от других.
— О нет, отличается!
Я вздохнула и посмотрела на Рейган:
— Он попал.
— Заткнись и помоги мне, — раздраженно проговорил Трэвис.
— Есть три способа заполучить недосягаемую девушку: терпение, другие девушки и безразличие. Ты же не будешь лучшим другом на веки вечные. Ты сексуально привлекателен и не пропустишь ни одной юбки. Короче говоря, ты — Трэвис Мэддокс.
— Я знал, — с ухмылкой проговорил он. — Ты всегда меня хотела.
— Э… нет. — Я поднялась. — Совсем нет. Даже в старших классах такого не было.
— Лгунья, — сказал он, тоже вставая. — Я тоже не пробовал с тобой переспать. В тебя всегда был влюблен мой брат.
При этих словах я замерла. Интересно, что это значит? Он что-нибудь знает?
— Безразличие, — проговорил Трэвис. — Другие девушки. Терпение. Понял.
Я кивнула:
— Если вы двое поженитесь, ты будешь должен мне сотню баксов.
— Поженимся? — с отвращением произнес Трэвис. — Кэми, что за вздор ты несешь? Мне же девятнадцать! Кто женится в девятнадцать лет?
— Обычно и Трэвис Мэддокс не приходит в бар, чтобы поныть из-за девушки. Одному Богу известно.
— И тебе не стыдно желать мне такое? — подмигнул он. — Приходи на мой следующий бой, Камилла! Будь другом, договорились?
— Ты же знаешь, я должна работать.
— Я как-нибудь устрою более поздний бой.
— Все равно не приду! Там одни варвары!
— Приходи с Трентом!
Трэвис отвернулся и пошел прочь. Я потрясенно застыла на месте. Так это Трентона он имел в виду? Значит, Трентон говорил про меня. Кому еще он рассказал?
Когда Трэвис удалился через массивную красную дверь, ему на смену ввалилась большая компания, а после народ потянулся. Хорошо, что у меня не было времени переживать, ходят ли о нас какие-то слухи и дойдут ли они до Ти-Джея.
На следующий день ближе к полудню я вошла в «Скин дип» в очень дурном настроении. Ти-Джей мне не позвонил и не ответил на сообщение, отчего моя паранойя касательно болтливого языка Трентона лишь усилилась.
— Кэми пришла! — с улыбкой сказала Хейзел и поправила
Я выдавила улыбку.
— А почему такая грустная? — Хейзел надула губы, накрашенные ярко-красной помадой. — Неужели вечеринка «Альфы Гаммы» выбила тебя из колеи?
— Вот в чем дело. Ты ходила туда?
— Обожаю красоток из «сестричества», — подмигнула она. — Так что с тобой стряслось?
— Просто устала, — ответила я, переворачивая табличку стороной «Открыто».
— Берегись! Кэлвин собирается попросить тебя работать по воскресеньям.
— Ты это серьезно?
Против моего желания вопрос прозвучал жалобно. Сегодня был неподходящий день, чтобы говорить мне об увеличении рабочего времени. Когда я зашла за стойку, появился Трентон.
— Привет, Ромашка! [5] — воскликнул он.
5
По-английски название цветка ромашки (сhamomile) созвучно с именем Камилла.
В руках он держал миску с пластиковыми фруктами.
— Не начинай, — огрызнулась я. — Это даже в школе не было смешно, тем более сейчас.
— А мне нравилось это прозвище. — Трентон пожал плечами.
— В средней школе ты даже не знал, кто я такая.
— Кто тебе сказал? — нахмурился он.
Я демонстративно обвела взглядом комнату:
— Ты со мной даже не разговаривал, пока у меня грудь не выросла.
— А при ней работать стало намного интереснее! — хихикнула Хейзел.
— Но это не значит, что я не знал, кто ты, — серьезным тоном ответил Трентон.
— Зачем эти фрукты? — Хейзел указала на миску в руках Трентона.
— Это для моего зала. Украшение.
— Отвратительно.
— Они принадлежали моей маме, — ровным голосом пояснил он. — Хочу, чтобы у меня на работе было что-нибудь от нее. Создает мне хорошее настроение.
Он удалился по коридору и скрылся за дверью своего зала.
— Итак, — проговорила Хейзел, облокачиваясь о столешницу. Ее тонкие, нарисованные карандашом брови взметнулись. — Сексуальное напряжение здесь просто зашкаливает.
— Не знала, что тебе нравится Кэлвин, — усмехнулась я.
— Кэлвин никому не нравится, — поморщилась Хейзел.
— Я все слышал! — крикнул из коридора Кэлвин.
— И отлично! Так ты совсем не увлечена Трентом?
— Нет.
— Даже немножко?
— У меня есть парень, и я с ним счастлива.
— Проклятье! — воскликнула Хейзел. — Вы отлично смотритесь вдвоем.
— Извини, что огорчила тебя, — сказала я, выравнивая стопку бумаг и укладывая ее в корзину.
Колокольчики на двери зазвенели, вошли сразу четыре девушки: все загорелые блондинки с пятым размером груди, одетые в тесные блузки разных оттенков розового.