Могила на взморье
Шрифт:
В этот день она дала себе толчок и пошла к морю, это даже стоило ей меньших усилий, чем она думала. Прошло всего тридцать часов с тех пор как Сабина приехала на Пёль, но она постоянно сталкивалась с прошлым. Может быть, пришло время перечеркнуть эти давно ушедшие года. Не в том смысле, чтобы отрицать их, как Сабина делала раньше, а в том, чтобы принять их как неизбежный факт. Те годы сделали ее сильной. Кто знает, где бы она была, если бы не начала так рано конфликтовать и сторониться других? Кроме того, в ее жизни были и приятные моменты и события, когда Лея была совсем маленькой, или когда в двенадцать лет Сабина выиграла соревнование по плаванию среди молодежи и
Сабина всегда думала, что ее недолюбливали на Пёле в целом и Кальтенхузене в частности, поэтому она уже тогда решила не любить родину. Но теперь оказалось, что она вполне хорошо ладила с Харри и Маргрете, что даже старик Бальтус считал ее достойной уважения, а Юлиан когда-то посвятил ей песню. Сабина сняла обувь. Земля под ее босыми ногами, холодный, мокрый песок меж пальцев напоминали ей о ее корнях. Где еще можно было походить босяком по нетронутой земле?
Пляж не только был местом для всех людей, но и местом бесконечности. В теплом песке растворялись почти все правила и условности. Человек был голым или почти голым, манеры были неважны, можно было лежать среди древних скал, под парящими в небе чайками и на несколько часов представить себя первобытным человеком, которого не угнетает бремя цивилизации. Человеком, сбежавшим от работы, домашних обязанностей, необходимости зарабатывать деньги и у которого есть возможность быть предоставленным самому себе.
На пляже было немного людей, так как погода была переменчивой, кроме того до маленького кальтенхузенского пляжа было не просто добраться, хорошо знаком он был только местным жителям. Сабина была практически одна, не считая пожилой пары с собаками, девушки, занимающейся пробежкой и какой-то веселой компании. Подростки были примерно в том же возрасте что и Лея с друзьями, когда их компания начала медленно разваливаться, а Майк занялся продажей наркотиков.
Знала ли Лея об этом? Сабина была последней, кто стал бы защищать сестру, но вот в то, что младшенькая увлекалась наркотиками, она поверить не могла. Наркотиками Леи были книги и песни, чувственные моменты и фотография, которую она недавно открыла для себя. Ну и, конечно же, она сама, ее привлекательная внешность и имидж принцессы. Ее сестра была уверена в себе и поэтому не нуждалась в том, чтобы искусственным образом получать кайф, употребляя какие-то вещества и тем самым самоутверждаться.
То же самое касалось и Юлиана. Он был слишком мечтательным, идеалистическим человеком, чтобы ввязываться в какие-то криминальные махинации или становиться наркозависимым. Майк напротив был человеком, как будто созданным для всяких темных дел: хвастаться деньгами, притворяться богатым, быть маленьким богом, которому что-то приносили в жертву те, кто нуждался в нем — все это подходило ему. Действительно ли Жаклин десять лет назад шантажировала его тем, что знала о его прошлом? С уголовно-правовой точки зрения эти преступления подпадают под действие закона о сроке давности. Конечно же, репутация Майка пострадала бы, если бы Жаклин заговорила о том, чем он тогда занимался. Но из-за этого бросить женщину, которую любишь, да еще и имея маленького сына? Сабине это показалось несоразмерным и поэтому трудно представимым.
Но что если Жаклин знала другую, еще большую тайну?
Сабина едва не прошла мимо руин монастыря. С пляжа их было почти не видно из-за поросших травой дюн, сосен и буков, а при приближении виднелся лишь самый высокий кусок от стены. Когда ветер шелестел
Странно, раньше она не замечала ничего подобного. Пёль был просто унылым, провинциальным, сонным местом с ничего не выражающей природой, ограниченными и скучными людьми, где даже ровесники были невежественными. Понадобилось сорок семь лет, а также один богатый на уловки человек, ухаживающий за престарелыми, и криминальное дело, которое возможно и не было криминальным, чтобы Сабина начала рассматривать остров в другом свете. Так же как и глаза должны привыкнуть к темноте, чтобы человек смог сориентироваться, так и Сабине пришлось приспособиться к зелени и бесконечным просторам, чтобы сблизиться с Пёлем.
Среди щебетания птиц и шума волн Сабина различила человеческий голос, сначала едва слышный, но становившийся с каждым шагом в сторону руин все отчетливее и яснее. Этот голос был похож на вой сирены, зовущий ее. Немного погодя Сабина догадалась, кому он принадлежал.
Когда Сабина заглянула в стрельчатое окно внутрь заброшенного монастыря, ее подозрения подтвердились. В одном из дворов стоял Харри и кричал на стену, стоявшую примерно в пяти метрах от него. Сабина могла видеть его только сбоку.
— Ч-черт, Майк, в один прекрасный момент мне о-опротивела эта работа. Я просто не мог ее больше в-выносить.
— ...
— Да, п-признаюсь. Я завидовал т-тебе, и одновременно презирал то, каким способом ты д-добился успеха. Я хотел быть, как ты, и одновременно н-ни за что не хотел стать таким. Спустя годы я р-робко пытался не отставать от тебя, даже когда порвал с тобой. Как ты думаешь, почему я набрал столько п-потребительских кредитов?
— ...
— О н-нет, нет, это прошло, теперь я поборол тебя, уничтожил. Вот только иногда еще... Н-но это не считается. Ты для меня больше не существуешь, т-ты знаешь об этом, поэтому и унижаешь меня, к-как только можешь.
— ...
— Когда-то это был наш «д-дворец», где была сосредоточена наша дружба. Но ты лишился права ступать на эту з-землю. Исчезни! Слышишь, ты должен и-исчезнуть!
— ...
У Харри были слезы на глазах, когда он смотрел на стену, перед которой стоял дух. Которого видел только он, с которым был в ссоре. Один за другим он бросил в духа свои ботинки.
Они ударились об стену, после чего стало тихо.
Харри упал на колени и заплакал. Он плакал горькими слезами как отчаявшийся ребенок.
Сабина на мгновение задумалась о том, чтобы тихо и незаметно уйти. Довольно щекотливая ситуация, подойти ночью к обезумевшему человеку. Как он отреагирует? Стыдливо или гневно?
Но потом она вспомнила, что часто, будучи ребенком, хотела, чтобы кто-то подошел к ней, кто-то, кому бы она могла рассказать все, что являлось непонятным для ее родителей и одноклассников. Например, почему она была такой отталкивающей, почему носила ужасные вещи, надевала шляпу с широкими полями, в которой выглядела просто смешно, отказывалась от всего женственного и мягкого, ненавидела Пёль и еду, приготовленную матерью, рыболовецкое судно отца, музыку и книги Леи. Но к ней ни разу не подошел такой слушатель. Сабину просто считали трудной, держащейся особняком, а некоторые даже сумасшедшей.