Могильный червь

Каррэн Тим

Или это ему показалось?

– Тара... ты не помнишь ничего, что могла бы сказать тебе Мардж?

– Мардж так и не пришла.

– Но...

– Но что? Я же говорила тебе, что она не приходила, и она не приходила, - oна одарила его бледной, натянутой, жесткой, как резина, улыбкой, от которой его чуть не бросило в жар от страха.
– Она так и не пришла.

– Но, Тара, - сказал он, понимая, что должен что-то сказать, когда его захлестнула волна беспокойства, - если она не пришла сюда, то куда, по-твоему, она могла пойти?

– Уверена, что не знаю, приятель. Если ты хочешь

зайти внутрь и посмотреть, не стесняйся.

Что это было... вызов? Он испытывал сильное искушение принять его и в то же время ужасался этой мысли. Он действительно не думал, что тело Мардж могло быть там или что-то еще, но позади Тары, внутри дома была какая-то чужая территория, бесплодная и холодная с движущимися тенями. И он не верил, что в доме царит такая мрачная атмосфера, как в женщине, стоящей в дверях.

– Нет, нет, в этом нет необходимости, - сказал ей Бад, стараясь скрыть тревогу в голосе, которая кипела в нем, как отравленная кровь.
– Я просто обхожу окрестности, разговариваю с людьми.

– Полиция уже сделала это.

– Да, и я делаю это снова.

– Ладно, приятель.

Опять эта улыбка и что-то неведомое, прячущееся за ее глазами, злорадное и довольное.

Она что-то скрывает, и ты это прекрасно знаешь.

После того как она закрыла за собой дверь, он еще долго стоял там, думая о вещах, о которых не смел и думать.

56

Уилкс столько раз проходил через это, что у него заболело сердце. Допрашивать закоренелых преступников – это одно, но когда тебе приходится беспокоить обычных людей и заставлять их заниматься твоим делом, тогда что-то внутри тебя просто ржавеет. Это выводит тебя из себя и заставляет удивляться, почему ты все время суешь свой нос в чужие грязные дела. И глядя на Тару Кумбс, сидящую в одиночестве в комнате для допросов, и наблюдая за ней через стекло, он едва сдерживался, чтобы не пойти по коридору и не избавить себя от этого.

Но это нужно было сделать.

Но ему очень хотелось, чтобы Фингерман оказался здесь и сделал это.

К этому моменту Уилкс уже знал все, что можно было узнать об этой женщине. Через что ей пришлось пройти. Ее младшая сестра. Борьба их жизней. Теперь Бад Стэплтон уверял, что его жена отправилась в дом Кумбсов, и в сочетании с тем фактом, что они не смогли найти Лизу в Милуоки, где она предположительно жила с дядей и тетей, Тара Кумбс была доставлена в полицейский участок и в эту крошечную комнату.

Уилкс был бы первым, кто признал бы, что в ее отношении есть несколько странных вещей – главным образом тот факт, что с ее сестрой все еще нельзя связаться – но она вряд ли подходила под этот тип. Он знал, что люди убивают друг друга. Они делают это по самым глупым причинам, какие только можно вообразить. Но всегда есть какая-то причина, что-то, что имеет смысл для преступника... но что касается Тары Кумбс, там просто ничего не было. Маргарет Стэплтон была другом семьи. Она присматривала за младшей сестрой, пока Тара была на работе. Судя по всему, между ними не было никакой вражды. Проблем не было.

Только немного с ее сестрой.

И заверения Бада Стэплтона, что Маргарет отправилась туда – сначала он не был полностью уверен, а теперь был абсолютно уверен – и что Тара Кумбс вела себя более чем необычно. В общем, это было немного, но с учетом того, что ее сестра пропала без вести, этого было достаточно, чтобы бросить некоторый подозрительный взгляд в ее сторону.

Эта грань была тонкой, как бритва. Уилкса это не устраивало, но Бад Стэплтон был очень настойчив, и у него все еще оставалось несколько друзей, так что это должно было случиться.

Так вот, среднестатистический гражданин питал здоровое недоверие к полиции. Когда их приводили сюда, они почти всегда просили разрешения поговорить с адвокатом. В этом ни один полицейский не мог им отказать, но в то же время мог обескуражить. Не словами, а позой, языком телодвижений, чтобы преступник понял намек просто и ясно: Aдвокат? Какого черта тебе он понадобился? Я думал, мы друзья. Многие копы играли в эту тяжелую игру, но Уилкса не интересовали игры в манипулятора и дурацкие мелодрамы. Он просто хотел услышать, что скажет Тара. Он хотел, чтобы говорила она. Он хотел услышать ее версию событий.

Хорошо.

Тара Кумбс не просила адвоката.

Она кажется беззаботной.

Уилкс сидел напротив нее, а она молча смотрела на него – очень привлекательная женщина, одетая в джинсы и куртку из верблюжьей кожи, рыжеватые волосы, прямые и блестящие, ниспадали на одно плечо, шея длинная и изящная, словно просящая золотую цепочку. Она была потрясающей женщиной, такой, какой он ее помнил, с почти безупречной оливковой кожей, высокими скулами и полными губами, с глазами глубокого и бурного цвета морской волны, раскосыми в уголках, как крылья. Они были в центре ее лица, такие яркие, что почти ослепляли, и такие сильные, что у него подкашивались колени.

– Хорошо, мисс Кумбс... вы знаете, зачем вас сюда привезли. Все дело в этой истории с Маргарет Стэплтон.

– Все, что я знаю, это то, что несколько дней назад я рассказала вам о том, что произошло, а вы все задаете те же глупые вопросы, и у меня все те же глупые ответы. Я не знаю, куда делась Маргарет. Я рассказала вам все, что знала, так что мне бы очень хотелось, чтобы вы перестали тратить мое время впустую.

Она говорила четко, с большим самообладанием, не спотыкаясь на словах. Если она лгала, то делала это чертовски хорошо. Ни колебаний, ни бегающих глаз. Боже правый, она даже не моргнула.

– Дело в том, мисс Кумбс, что мы не думаем, что теряем время.

– Хм. Кажется, мы не нашли компромисс.

Да, она определенно разозлилась. Это было понятно. На днях она была очень сговорчива, но, очевидно, сейчас она достигла своего предела. Не то, чтобы Уилкс был удивлен. Большинство людей сотрудничали, но это сотрудничество зашло так далеко.

– Все, что нам нужно сделать, это связаться с твоей сестрой.

– Ее в чем-то обвиняют?

– Ну... нет.

– Тогда оставьте ее в покое.