Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
Валлай приостановился у статуи, на лице которой явственно проступали очертания костей, а нос был слишком курносым, и кивнул ей. Пусть это не настоящая Костлявая, дань уважения он отдать обязан. Кто знает, может, жрецы Единого не так уж и ошибаются.
Крыльцо храма разобрали, подниматься пришлось по поскрипывающему под массой жреца деревянному помосту.
— Двери поставили буквально вчера, — с трудом переводя дыхание, сказал жрец. — Но внутри уже всё отделали. Будете одним из первых, кто увидит.
Валлай пожал плечами. Во внутреннем дворе
Сразу за дверями располагалась огромная зала для служений, на другом конце которой стояла статуя Единого со склонённой головой и скрытым капюшоном лицом. Жрец повёл налево, к отходящему коридору, по левому же краю которого начинались кельи.
— Сегодня она здесь, — выдохнул жрец, вытирая потный лоб. — Постучите и входите. А мне пора по делам.
Валлай так и сделал.
Келья была небольшой. Слева стоял большой чан, наполненный горячей водой, справа стоял стул, на котором сидела высокая женщина, а дальнюю половину помещения занимала кровать, на которой спал уродливый ребёнок, укрытый одеялом.
Нет, не ребёнок. Валлай невольно сглотнул слюну. Парню не повезло в этой жизни, очень сильно не повезло. Случись такое с рубакой, он утопился бы в миске с супом, но жить дальше не стал бы.
— Тише, — тихо сказала женщина, не поворачиваясь. — Он заснул пару часов назад, но уже кричал. Может проснуться от любого постороннего шума. — Она погладила урода по лбу и повернулась, наконец, к рубаке. — Тебя, должно быть, интересует, зачем ты здесь?
Валлай во второй раз невольно сглотнул слюну. Женщины красивей он не видел никогда в жизни. Высокая, стройная, полногрудая, с овальным высокоскулым лицом, полными красными губами и огромными небесно-синими глазами. Её кожа была идеально гладкой, но лёгкие морщины в уголках губ и у глаз говорили о том, что ей не меньше тридцати.
— Да.
— Выйдем. Думаю, он заснул крепко. Ему многое нужно увидеть в прошлом, чтобы мы знали, что делать сейчас.
Жрица поднялась со стула и крепко взяла Валлая за руку. Она была ниже его всего на семь или восемь дюймов, а рубака вымахал до добрых шести с половиной футов ещё лет десять назад. Ведомый жрицей, он вышел в коридор и вошёл в третью по счёту келью от той, где спал сновидец. Единственным отличием от первой было отсутствие чана с водой.
— Здесь можно говорить громче, но сильно всё же не шуми, это храм, — бархатистым голосом произнесла женщина, садясь на кровать. — Садись, чего встал?
Валлай уселся на стул и с трудом заставил себя взглянуть женщине в лицо. Её красота буквально гипнотизировала.
— Так зачем я здесь? — спросил он, облизывая пересохшие губы.
— Познакомиться, дорогой Валлай. Я должна знать, за кем пойдёт мой сын и десятки
Так это Аклавия. Но…
— Когда мои сыновья родились, я была старше тебя, Валлай. Насколько — не скажу, это всё-таки пока ещё что-то значит для меня.
— Что — это?
Аклавия улыбнулась. Призывно. Или он просто сходит с ума от её внешности?
— Кокетство. Обычное женское кокетство. Посмотри мне в глаза, Валлай.
Рубака послушался. И буквально утонул. Он тонул, тонул и тонул. Секунды, минуты или часы. Но сейчас это не важно. Не важно ничто, кроме этих глаз.
— Он был прав. Вряд ли мы вообще нашли бы кого-то лучше тебя, тем более, в такие короткие сроки, — произнесла настоятельница Храма Безликого и Столикого, но Валлай слушал её вполуха, его сознание всё ещё витало где-то в небесной глубине её глаз. — Тебя даже сложно назвать плохим человеком, и это несмотря на твою профессию. Ты будешь идеальным символом борьбы с Неназываемым.
Валлай, наконец, сумел отвести взгляд и уставился на стену.
— Почему я?
— Так получилось. Волей судьбы, богов или по чистой случайности. Возможно, виной тому тот факт, что мать бросила тебя, и ты угодил в Храм на Гнилых болотах. Или твоё желание остаться обычным наёмным убийцей, хотя ты перестал быть им, едва вступив в отряд Гризбунга. Единый, в отряд из пятидесяти человек. И где теперь Гриз? А может, всё случилось из-за того, что тот лысый старик показался тебе ненадёжным нанимателем, и ты решил поработать на проверенного, пусть и за меньшие деньги. Просто ты — это ты. И ты пришёл к этому, Валлай. Или можешь считать, будто Единый, в которого ты не веришь, привёл тебя ко мне. Или меня к тебе, и это одно и то же.
— Откуда?..
— Я прочла это в тебе, Бычара. Так что, можно сказать, я хорошо с тобой знакома. Но, увидев тебя, я захотела познакомиться ещё ближе. Я хочу вдохновить тебя, Валлай.
Валлай вздрогнул, когда Аклавия поднялась с кровати и несколькими едва уловимыми движениями сняла с себя платье. Её полная грудь ничуть не отвисла, на плоском животе не были ни единой растяжки, а тугие бёдра буквально сводили с ума своими чертами. Белоснежная кожа слепила, и лишь розовые соски и чёрный треугольник паховых волос выделялись на этом белом фоне.
— Каждый мужчина хочет меня, Бычара. Каждый из тех, кто хочет женщин, конечно. Но я хочу далеко не каждого. Поэтому просто подойди и возьми то, что я хочу тебе дать. Возьми меня.
Валлай поднялся со стула, дрожащей от возбуждения рукой коснулся её груди. Склонился, поцеловал в губы. Аклавия уже стаскивала с него одежду, а он целовал и целовал её губы, хотя обычно переходил к делу куда быстрее. И только когда она взяла в руку его член, он осторожно положил её на постель.
«Если буду уходить с этой работы со скандалом, скажу нанимателю, что знал его мать», — мелькнуло у Валлая в голове, и это была последняя осмысленная мысль за несколько следующих часов.