Могильщики талантов
Шрифт:
– За материальный фундамент мы только что пили, - вставил Дима.
– Теперь пора за духовный фундамент.
– Ну, за духовный фундамент!
– провозгласил Григорий и все сразу опрокинули.
– За духовный фундамент выпили не чокаясь, - заметил Астролягов.
– Я хотел сказать, за духовную надстройку, - поправился Игорь.
– У издательства есть материальный фундамент, а на нём зиждется духовная надстройка.
– Зиждется!
– Дима воздел крючковатый указательный палец.
– И теплится. Когда не прозябает.
– Состоящая из декоративных работников, - закончил Григорий.
– Которая выполняет на предприятии декоративную функцию, - трезво рассудил Ринат.
– Как свет у маяка, - Ната опрокинула пустой стаканчик и зацепила пластиковой вилочкой ломтик бумажной колбасы.
– На него летят авторы и сгорают.
Астролягов подумал, что даже в московских газетах он не встречал такого циничного коллектива. В тёплой, почти семейной атмосфере сработавшиеся сотрудники знали о себе всё.
– Пришло время поднять следующий тост!
– громогласно напомнил Матвеев, чем вызвал на директорской части женское оживление.
– Кто скажет тост?
– выкрикнула курица, и отзыв не заставил ждать. Посредине другой ножки "П" поднялся кучерявый малый в фиолетовой футболке с жёлтой надписью "Urban ueban". У него был крупный нос, полуприкрытые тяжёлыми веками глаза и нагловатая улыбочка. Сальные плечи и круглый животик выдавали заслуженного деятеля умственного труда.
– Кто это?
– спросил Астролягов.
– Жорик, наш отдел спортивной литературы в единственном лице, - просветил Григорий.
Дима быстро разлил по глотку шампанского и бросил бутылку в траву.
– Предлагаю выпить за присутствующих здесь дам!
– трубным голосом объявил Жорик.
– За украшение нашего издательства!
Бухгалтерия и отдел кадров зааплодировали.
– Ах, дамский угодник, - обронил Григорий.
– Жорик кардинально не прав, - внятно произнёс Игорь, оборачиваясь к своим.
– В издательстве дамы как раз и делают реальное дело - торгуют книгами, проводят финансовые операции, отчитываются перед государственными органами, а украшением являются мужчины.
Все полезли чокаться с Натой.
– Жорик банален и поэтому прав, - сказал Ринат.
– За дам обязательно надо пить.
– Банальность беспроигрышна, - пожевал бороду Дима.
– Если рассудить, банальность потому и сделалась банальностью, что её часто повторяют ввиду справедливости утверждения, - Астролягову захотелось сказать что-то умное и он с самым глубокомысленным видом расставил всё по полочкам.
– Про закуски не забываем, - напомнил Игорь.
– А что? Так и есть, если разобраться, - Дима согласился сразу со всеми.
– Лучше всего продаётся тупая банальщина. Народу не хватает письменного подтверждения благочестивости своих повседневных действий. Вот читатели и берут романы с заурядными идеями, написанные доступным для них заурядным стилем, отвечающие их заурядному мировоззрению.
Ринат кашлянул.
– За всех я бы не сказал...
– Смотри на продажи, они - лучшее подтверждение, - кинулся Дима защищать свою серию.
– Хочешь узнать, каков наш народ, зацени, что он читает запоем. Не выставляет напоказ, а мощно хавает. Хавку выдают продажи. У сбыта спроси, что лучше берут. Ты не спрашиваешь, а я интересуюсь, люди неразборчивы. Первым делом, раскупят что попроще.
– И что лучше расходится?
– спросил уязвлённый Ринат.
– Сонники, травники, спортивная литература... Только её вообще не читают, она не для того предназначена. Лучше всего её класть под подушку, как делают многие наши пожилые покупатели.
– Можно привязывать к больному месту, - глядя куда-то вниз и в пространство добавила Ната.
– Другой пользы от неё нет.
– В принципе, степень воздействия всей этой книгопродукции одинакова и покупают её одинаковые люди.
– Борис Натанович сказал однажды, - ввернул Тантлевский, который ходил на семинар Стругацкого и узнавал перлы мэтра из первых уст.
– Что как только искусство становится массовым, оно превращается в искусство для дураков.
– БНС заметил по сути верно, но по форме утверждение выглядит ровно наоборот, - прошамкал Дима, засовывая в бороду бутерброд и исторгая обратно мнение.
– Как только искусство превращается в продукт для дураков, оно тут же становится массовым.
– Большинство живёт в коэльо собственного духа, - сказал как отмерил Григорий.
– И не собирается покидать свой корраль. За пределами коэльо интеллектуалу неуютно, как без тёплого клетчатого пледа.
– Свежие идеи тоже пользуются успехом, - упрямо заявил Ринат.
– Даже среди попаданцев.
– И неожиданный ракурс, - вставила Ната.
– Людям нравится читать про им понятное, - договорил Игорь.
– Большинство любителей Стругацких, то есть подростки, программисты, инженегры и - раньше - младшие научные сотрудники, воспринимают их творчество в качестве приключенческой фантастики. Каковой оно и является де юре. Нормально понимают, спинным мозгом. Без этого болезненного искажения, свойственного совестливой интеллигенции.
– "Пятьдесят оттенков серого" и книги домохозяек со странностями пользуются бешеным успехом, хоть это и удивительно.
– Что в этом удивительного?
– удивился, что никто не понимает такую простую вещь, Алексей.
– Женщинам нравится читать про секс. Только это написано должно быть женщиной. Правда, Ната?
– Да, - тихо сказала Ната, покраснев.
– Это эффект социально близкого, - пояснил Астролягов.
– Ментам нравится читать про ментов, если писал мент со знанием дела.
– А про врачей нравится читать всем, - сказал Дима.
– Потому что врачи пишут о малых сих и об исцелении, а это всем малым сим близко.
– И вообще, врачи - такие няшки, - на лице Григория появилась необычная улыбочка.
– Доктор Хаус, доктор Лектер, "Байки скорой помощи"...
– ...доктора Веллера.
– Но он же не вымышленное лицо!
– возмутился Ринат.
– Но ведь байки-то хорошо расходятся, - Диму было не сбить с панталыку.
– Но они же правда.
– Не попаданцы же!