Могилы из розовых лепестков
Шрифт:
Круз прищурил глаза.
— Я уже зашил её.
Папина рука легла на мою руку.
— Кэт, пожалуйста, отпусти это. Это и так тяжело. А теперь оставь свою мать в покое.
— Она умерла не из-за закупорки артерии, — сказала я. — Она была здорова, папа. Очень здорова.
Мой отец сжал мою руку.
— У людей всё время случаются инсульты.
— Но ей было сорок четыре…
— Я знаю, Кэт. Я знаю, — голос моего отца был мягким, но твёрдым. Он притянул меня в объятия.
— Это несправедливо, — всхлипнула я. — Нечестно.
— Ты уверена, что хочешь быть врачом, милая? Потому что ты увидишь много несправедливых вещей, — он гладил мои волосы, проводя по ним пальцами, как делал раньше, когда мне снились кошмары. И, как когда я была маленькой девочкой, нежные поглаживания успокаивали меня. — Как насчёт того, чтобы я нашёл что-нибудь поесть, пока ты проводишь Круза в комнату для гостей? — предложил он.
Я хотела предложить поменяться ролями, но папа уже направлялся на кухню. Обхватив себя руками, потому что в доме было чертовски холодно, я пересекла гостиную.
— Это здесь, — я чуть не споткнулась о перевёрнутый угол ковра. — Нужно прибить его гвоздями к дереву, — пробормотала я, в основном, чтобы заполнить оглушительную тишину.
— Кажется, ты замёрзла. Хочешь, чтобы я развёл огонь? — предложил Круз.
— Я могу сама.
— Я уверен, что ты способна на это, Катори, но я также уверен, что у тебя есть другие дела. Например, принять душ.
Его взгляд упал на мои забрызганные краской предплечья.
— Ладно.
Круз улыбнулся.
В старой спальне моих бабушки и дедушки стояла двуспальная кровать, придвинутая к стене, тумбочка и небольшой комод. Она была скромной, но уютной. В течение многих лет я спрашивала родителей, могу ли я переехать туда, но они отказывали, подозревая, что мой стимул жить внизу был основан на моём желании нарушить их правила.
— Ванная комната здесь.
Я толкнула дверь, которая вела в комнату, выложенную мозаикой, с ванной на когтистых ножках и хромированными и фарфоровыми раковинами.
Я засунула руки в задний карман джинсов.
— Единственная ванна в доме.
Он положил одну руку на изогнутый керамический край. Должно быть, я представила, как его кожа светилась прошлой ночью, потому что сегодня этого не произошло.
— Как ты думаешь, сколько ты пробудешь в городе?
— Несколько дней.
— Снег должен прекратиться к завтрашнему дню, так что тогда ты сможешь уехать.
Он нахмурился, вероятно, потому, что заметил мою не очень тонкую попытку избавиться от него.
— Позволь мне принести тебе полотенце и свежие простыни.
Когда я направилась обратно
— Ты накрыла брезентом ту яму, которую выкопала?
— Какую яму?
— Ту, что между рябиновыми деревьями.
— Что, ты ещё и ботаник? — спросила я, вытаскивая набор выглаженных белых простыней и пушистых тёмно-синих полотенец.
— Мой папа рассказывал мне о фауне и флоре. Он был любителем природы.
— Был? — я положила полотенца на комод, а простыни — на кровать.
— Он и моя мама погибли в автомобильной аварии, когда я был подростком.
— Ох.
Он пожал плечами.
— Ты скорбишь, а потом забываешь о боли и двигаешься дальше.
Я не думала, что когда-нибудь смогу забыть боль потери матери, но это не стоило того, чтобы спорить с Крузом. Насколько я поняла, он не был близок со своими родителями.
— Итак, ты закрыла яму? — спросил он, когда я повернулась, чтобы уйти. — Учитывая снегопад…
— Это не то место, куда мы поместим маму, — сказала я.
— Тогда зачем ты её выкопала?
— Мама выкопала. Надгробный камень начал оседать, и она испугалась, что произойдет оползень. Она хотела укрепить фундамент.
— Так вот откуда взялся старый гроб внизу.
— Какой старый гроб?
— Разве ты его не видела? Он был в середине комнаты.
— Нет. Я… я не видела. Всё, что я видела, была мама.
— Не могла бы ты открыть его для меня? — спросил он.
— Внутри, наверное, ничего не осталось, кроме костей.
— И всё же мне любопытно. А тебе нет?
— Увидеть останки моего предка — не первое место в моём списке желаний.
— Твой предок? Один из двенадцати, который, по слухам, могущественный?
Я фыркнула.
— Ты слышал эти сказки?
— Сказки? Ты им не веришь?
— Ты действительно спрашиваешь меня, верю ли я в фейри?
— Да, Катори, — его зелёные глаза, казалось, засияли ярче.
— Извини, что разочаровываю тебя, но нет. И я не думаю, что кто-то в здравом уме должен верить в маленьких людей, владеющих волшебными палочками.
— Маленькие люди? — он усмехнулся. — Почему ты решила, что они маленькие?
— Их называли Паганами, что означает «маленькие люди». Разве ты не видел Фею Динь? Она крошечная.
— И она тоже выдумка, — сказал Круз, всё ещё улыбаясь.
— Как и все фейри. В любом случае, мне нужно привести себя в порядок. Увидимся за ужином.
ГЛАВА 4. ЛЕПЕСТКИ РОЗ
— Это не я, — сказал Блейк.
Я поняла, что он был на работе, по звуку шипящего масла.