Мои? чужои? король
Шрифт:
Губы того кривятся в ледяной, жестокой усмешке.
— Неужели даже не знакомы с теми, кого защищали?
Внутри вспыхивает изумление, которое я не пытаюсь скрыть.
На «вы» ко мне?
И получается это действительно защитники Сварры?
Если они пришли на переговоры, то… Боги, да какие могут быть переговоры между воинами?!! Если только нет пути сообразно чести обоих…
Мысли лихорадочно скачут, но я уже получаю подсказку, пусть Ворон обращается и не ко мне.
— Думаю, вы убедились, что это дочь Асвальдсона, пусть и не встречались с ней. Слишком
А вот теперь изумление затапливает меня полностью.
Значит, он не шутил и не врал, когда говорил про «невесту» утром? И клетка, унижения, попытки напугать — все это лишь жалкое наказание, но никак не преддверие казни?
Он и правда собирается сделать меня своей женой?
Зачем?
Я пытаюсь уложить происходящее в голове.
Да, это остановит войну, не унизив при этом ни единого участника. При этом северный король действительно сможет получить и серебро, и рабов, и выгодные торговые условия. И да, если кюной Севера станет та, что рождена за Перевалом, это послужит залогом некоторого мира — Ворон примет на себя обязательства не нападать, мой отец и наши соседи — не мстить.
Но ему-то зачем? Когда его победное шествие даже у самых недоверчивых не вызывало сомнение — разве только у глупцов, наподобие моего брата?
Скорее всего, дела у воинов идут не так уж хорошо… Их поход слишком затянулся, и они все дальше от Сердца Ворона, все сложнее управляться с таким количеством земель. А эта свадьба даст им возможность прерваться с достоинством. И, вполне вероятно, через пару лет я «случайно» погибну, когда ледяной дух, завладевший Эгилем-Вороном решит, что снова готов начать свою жатву…
— Конечно, если она согласится, — раздалось презрительное от короля.
Кое-кто решил, что я слишком долго молчу.
Соглашусь?
Часть меня вопит, что это шанс. Шанс на жизнь, на борьбу, на то, чтобы снова увидеть радугу.
Другая — что лучше умереть, чем терпеть своего врага так близко. Что наша свадьба означает обречь себя на мучения.
Я не смотрю ни на кого. Особенно на ярлов из Сварры — одинаково боюсь увидеть в их глазах просьбу о помощи и решительное «нет». Я действительно не знаю, как поступить… пока не осознаю, ради чего затевалось всё это.
Какая разница, если и моя смерть, и моя жизнь могут послужить одной цели?
Поднимаю голову, и, глядя прямо в глаза ненавистному Ворону, протягиваю вперед обе руки. Так, как это делают невесты. Двумя ладонями вверх. С совершенно неподвижным лицом.
Знак доверия. И полное отсутствие радости.
Раздается всеобщий вздох. Я не понимаю, чего там больше — ненависти, облегчения, раздражения? Я приняла это решение ради людей… но мне и дела нет до их мнения. Как и Ворону. Он тоже не отрывает от меня взгляда. И его лицо также ничего не выражает.
Он протягивает свои руки и кладет на мои, ладонями вниз.
Мгновение
Лишь на мгновение позволяю себе прикрыть глаза, осознавая, что только что произошло. А меч уже убран, мои руки брезгливо отброшены. И человек, которого трясло сегодня ночью от желания, который вцеплялся в меня со всей одержимостью, сообщает:
— Алтарь Сварры вполне подойдет для церемонии. И я хочу провести её на закате.
Боги, уже сегодня?!!
Я сглатываю, но ничего не говорю. А вот на следующую оскорбительную фразу, обращенную уже ко мне, не могу не отреагировать:
У вас есть время смыть с себя эту вонь и найти новую, более подходящую одежду и обувь.
Вскидываю голову.
Мой голос сочится презрением и раздается далеко в глубокой тишине вокруг нас:
— Женщине не нужно чистое тело, чтобы показать чистоту. Дочери короля не нужно новое платье и сапоги, чтобы все увидели её происхождение. И королеве никогда не понадобится корона, чтобы окружающие склонили перед ней головы.
Он меня ненавидит.
Его взгляд все еще непроницаем, но я чувствую это так же, как одобрение людей из долины.
А потом губы Ворона изгибаются в столь бесящей меня ледяной усмешке.
— Надо же, вы умеете говорить. Я уж было предположил, что у моей будущей королевы нет языка…
Не хочу, но вспыхиваю, вспомнив прошлую ночь.
Не желаю, но вспоминаю его пальцы в моем рту и его язык и зубы на своем теле…
Хорошо, что никто уже не обращает на нас внимание.
Ярл из Сварры подает знак, и несколько воинов вскакивают на коней и несутся в сторону крепости. И пока мы идем — пешком, через поле, в молчаливом сопровождении своих и… в будущем, тоже моих воинов, неприступные прежде ворота крепости открываются, а оттуда выходят все новые её хмурые и молчаливые её защитники.
Выходят и становятся почетным коридором, через который нам предстоит пройти.
Когда мы достигаем их, радуги над крепостью уже нет.
Я смотрю прямо… слишком велика вероятность, что сломаюсь, поймав чей-то взгляд. Юной я представляла свою будущую свадьбу, но ни в одном из кошмаров мне бы не привиделся этот вариант. Права была та колдунья… я буду расплачиваться долго и больно за то, что попыталась сделать. Ну и что, что заклятие не подействовало? Для богов это не причина не наказывать.
Открытые ворота все ближе, а воины с обеих сторон — все напряженней. Я знаю, что никто не нарушит и прозвучавших, и не озвученных договоренностей, но так же знаю, что для каждого это не просто — находиться рядом с теми, кого еще вчера ты пытался убить.
Безумие… ведь и я еще вчера пыталась убить своего будущего мужа…
Мы идем медленно и степенно. Как и положено — впереди Эгиль-Ворон. Его невеста на шаг позади. А поторопившийся вперед хозяин — «радушно» встречает внутри.
Идем, и с каждым шагом я вижу, как напрягается под кожаными доспехами спина ледяного короля, а его пальцы все сильнее сжимаются в кулаки.