Мои дневники: моя жизнь, моя борьба (1990-2020 годы)
Шрифт:
Моя старая знакомая еще по детскому садику, Оля Мишина, дружит со мной именно по тому принципу, по которому я дружила с Ирой Морозовой, например, только в смысле денежном. Я в глазах Оли более ущербный в материальном плане человек, чем все ее знакомые, да и чем она сама, я намного беднее ее с мужем. Поэтому Оля мне частенько звонит и сплетничает про своих богатеньких подруг, хотя всегда подчеркивает, что делает это, пототому, что я ее пойму, потому что мы « в равных весовых категориях в финановом плане», типа мы с ней из одной социальной и материальной категории. Вот уже враки какие! Они с мужем намного обеспеченнее нас, но я по этому поводу не скорблю. Мне просто противны все ее сплетни про ее богатых подруг. К тому же, Оля очень любит рассказывать про свои дамские дни со всеми подробностями, про свои женские проблемы и болячки, а вот этого я вообще не выношу. Это интимные вещи, и беседовать про них с подругой по телефону- это просто верх бестактности и невоспитанности. Свекровь и Вика тоже просто обожают поговорить на эти темы, точнее, свекровь всегда про Вику мне пытается
20 декабря. У нас опять трясутся стены. Это храпит Маша. Вот уже пятый день у нее насморк и аденоидит. Это когда воспалены аденоиды. Бедный ребенок, так ее жалко! Дышать невозможно ведь. И я тоже не сплю целые ночи, не выношу храпа, а еще и Сережа храпит под боком тоже. Вообще невыносимо! И Мила просыпается, скулит от этих фанфар.
В детском саду я себя ощущала вольготно и свободно, комфортно, я была командиром и заводилой. А вот в школе главным чувством был страх и неуверенность. Я тут просто начала анализировать свои ощущения в садике, школе, универе. Так вот в садике – вольготно, в школе- скованность и страх, в Универе- радость, комфорт, чувство удовлетворенности и любопытство от учебы. Я училась именно в охоточку, мне так нравилось! Универ – лучшие годы моей жизни!
Мы с Сережей уже 5 лет вместе, и вот сейчас, как мне кажется, назрел небольшой кризис. Мне в доме нужен мужик, который без напоминаний заменит лампу, прикрутит полку, поменяет кран-буксу, поточит ножи, повесит шторы, и тд. А Сережа настолько ленивый во всем, что не касается компьютера, жрачки и машины, что у меня просто иногда уже терпение лопается, и так и тянет устроить скандал, как говорила одна известная актриса.
Вся наша память состоит из милых сердцу мелочей. Как мне жаль тех ушедших дней, когда в Былово служил отец Федор, как же я его люблю теперь, он был такой кроткий, добрый, часто плакал, не умел сердиться и ссориться с людьми. С необычайно нежной душой, все воспринимал по-детски совершенно. Даже на фотографии – детский взгляд, беззащитный. И так мне хорошо пелось на клиросе, все там были такие строго-смиренные, отрешенные от мирской суеты, и тетя Шура-квохтушка, руководитель хора, сестра отца Федора (тоже монахиня), все заботилась о церкви постоянно. Так жалко, что все это ушло! Как же я мечтаю, чтобы в Былово был хороший батюшка, и мы, весь наш старый клирос, ходили бы туда снова петь. Возможно ли это? У Бога все возможно. А я тогда научилась бы водить машину и брала бы туда своих девочек.
29 декабря. Последнее время у меня такое чувство, что жизнь моя уже закончилась. Все. Самое главное я сделала – родила детей, и больше ничего интересного не будет. То ли сказывается моя полная оторванность от внешнего мира (дети болеют уже почти 4 месяца, почти подрят, с небольшими перерывами),я вообще никуда не выхожу, 1 раз в неделю в магазин, и все, ведь муж не дает мне денег на покупки. И я уже не ощущаю ПУЛЬСА жизни, я – в стороне от жизни, на обочине, можно сказать. И это этого едет крыша, и снова всякие мысли лезут снова, как помутнения, нет, конечно, я себя при этом контролирую, просто меня пугает само мелькание таких мыслей. Спасаюсь только молитвами, слезами, горячим чаем. Надо, наверное, исповедаться, я лет 5 не исповедывалась. И вообще, надо снова возвращаться обратно, к прежней жизни. И начинать в церковь ходить тоже. Надо заполнять пустоту душевную срочно, надо снова почитать Лето Господне Шмелева.
Мне иногда так страшно становится – а вдруг я возьму и умру (не дай Бог, конечно). Вдруг какой-нибудь там рак или еще что-то?И мои девочки останутся одни. И у них будет злая мачеха. Это ужасно. В нашем подъезде живет семья, мать умерла, отец женился во второй раз, было двое детей от первой жены, сын наркоманом стал и на лифте разбился у нас же в подъезде, катались на крыше с друзьями под наркотой, родился ребенок от второй жены, и мачеха выдавила падчерицу из ее же квартиры в Москву, в общагу. И осталась одна мачеха в квартире радостная, со своим сыном. И муж – как придаток ненужный. Вот так. Это страшно. И бабушка Агафья, мать моей мамы, когда умирала, умоляла деда не жениться второй раз. Но дед был слаб на передок и женился второй раз, и ничего хорошего из этого не получилось, мачеха выгнала детей из дома вместе с инвалидом-колясочником. Ну, ему предлагалось еще в дом инвалида переехать. Вот так.
А, может, это и лучше будет, если я умру. Девочкам не нужна, даже вредна такая мать, как я. Я обижаю Машу, если она вредничает и не слушается, могу дернуть ее за волосы или оцарапать злобно, как кошка, потому что она меня сильно злит иногда. Это отвратительно, и мне потом Машу жалко невозможно становится, но я не всегда могу сдержаться, повышаю на нее голос часто, и это тоже отвратительно. Мама меня тоже иногда наказывала, ставила в угол за капризы, в коридоре, а если я не шла с улицы домой, гуляла до темна, то мама закрывала дверь и меня не пускала, я стучала, стучала в дверь квартиры, но меня не пускали долго, и это тоже было обидно, ведь так хочется гулять и гулять на улице в детстве. И я не должна распускаться, с Машей надо быть настойчивой, требовательной, строгой, но не жестокой. Поэтому мне иногда хочетося умереть, чтобы не раздражаться на Машу, и не наказывать ее в крайних случаях.
Слава Богу, ко мне вернулось чувство всеобъемлющего счастья. Раньше, в детстве, иногда накатывала такая любовь ко всем, к родне и всему миру. Райское чувство. Только недавно я снова его ощутила. Каких-то 2-3 секунды, и это чувство исчезает. Почаще бы оно приходило. Так было, когда мы недавно с Сережей ехали на новом Форде нашем в Москву, музыка, машина идет просто супер, легко, ровно! И – счастье!
2003 г (31 год)
28 февраля. Завтра 1 марта 2003 года. У нас снова лазарет. Маня принесла из садика страшный грипп. Сначала у нее была температура 39,2, пришлось протирать ее водкой, так как даже клизма Анальгин+Но-Шпа не сняла температуру. А на третий день у Милы поднялась такая же температура. Это было ужасно. У меня перед глазами уже стояла картина нашего отъезда в больницу с ними обеими. И только обтирание водкой помогло. А с Милой еще сложнее, ей ведь нет даже двух лет, она не понимала, зачем я ее раздела среди ночи, и руки у меня вечно холодные (вегетатика такая, еще и от страха за Милу). И я боялась, что у Милы будут судороги от температуры и стресса. Я была в таком отчаянии!!!! Просто не высказать. Это самое ужасное, когда болеют дети. Особенно маленькие совсем. Да еще у меня и дамские дни запаздывали. Я переживала, вдруг беременность опять, вообще не в кассу. Я была в шоке. Да еще и Сережа, как всегда, заболел вместе с девочками. Опять. Он как будто тоже пытается привлечь к себе этим внимание, чтобы его тоже лечили и ухаживали за ним. Такое создается впечатление. Потому что всегда болеет с детьми. Будем, значит, без денег опять, за больничный ему мало заплатят. А тут еще и его тетка Вера Павловна намекнула, чтобы мы ей отдали хотя бы половину долга. Не знаю, как будем выкарабкиваться из долговой ямы.
Сегодня шестой день, как заболела Маня. Вроде бы температуры нет. У Милы третий день 37,1 утром, и 37,5 вечером. Я, можно сказать, трое суток качаю ее в кровати и пою песни. Всех других она прогоняет. Только маму подавай. Сегодня я хотя бы поспала, спала весь день вместе с Милой. Дамские дни пришли, слава Богу, но чувствую себя отвратительно, вся разбита, сил нет. Опять все деньги уходят на лекарства. И ведь мы Милену временно переселили в гостиную, когда Маша заболела, думали, пронесет. Но не помогло, она все равно заболела. Пойду спать. Устала, аж рука не двигается. Что бы я делала без моей мамы! Огромное ей спасибо. Она всегда поможет, успокоит. Хорошо, что она рядом со мной. Живет рядом. Только она всегда всем у нас не довольна, и давление у нее поднимается в квартире, когда приходит помогать.
1 марта. У Маши температуры нет. А у Милы снова поднималась до 38,1! Сбивала детским Парацетамолом (с упсой), и клизмочкой Анальгин 1\4 + Но-Шпа (1\4) через 40 минут после Парацетамола, в ложке таблетки толкла, разводила водой, клизмочку маленькую кипятила минут 10, чтобы продезинфицировать, набирала из ложки раствор клизмочкой и делала клизму. Что делать! Мила уснула, наконец, и вся потом стала мокрая, как мышь, когда температура пошла вниз. И я вспомнила почему-то, как мы с папой ходили в нашу больницу Семашко, там сейчас ОВИР и паспортный стол, а тогда , в моем детстве, там лежала мама с Мишей, младшим братом, ему тоже было года два, как Милене (со мной она не лежала даже в Щербинке, далеко, мне было тоже года два-три, и я заболела в яслях дезинтерией, меня она одну там бросила, и когда у меня была пневмония в годик – тоже не лежала со мной. Почему?). Ладно, я про другое. Мы с папой приходили их навещать, и мне там, в больнице, так понравилось! Детское отделение было на первом этаже, на втором – взрослое. Мама и брат сидели в игровой комнате на полу, на ковре пушистом, и смотрели телевизор вместе с другими больными детками. Комната была огромной, просторной, окна огромные, на стенах были картинки нарисованы про Колобка, кажется– вообще диковинка! Так мне там понравилось! Там было так уютно, вечер, за окном темно, а тут – ковер на полу, игрушек полно, картинки на стенках, телевизор и мама. Я даже подумала про себя тогда – вот везет же Мишке и маме, тут у них так здорово в больнице! Глупо, да. А еще папа ходил чинить там телевизор.
Интересная закономерность: как только я начинаю шебуршаться по поводу работы, искать что-то, у меня сразу же начинают болеть дети. Осенью я просила Мишку узнать у начальника, возьмут ли меня обратно секретарем туда, где я работала до декрета, – и девочки заболели. Сейчас вот я тоже пыталась узнать про работу на дому и снова через Мишу узнать про офис мой старый – и снова дети заболели! Вот такие вот дела. Милену снова переселили с кроваткой обратно к нам в комнату, тем более, что мама говорит, что у меня в квартире только одна комната в распоряжении, а гостиная – это ее комната, хоть она тут и не живет, она в доме дедовском живет на поселке, с папой. Но все равно, каждый раз нам напоминает, что это ее комната. Милена еще температурит , 37,8. Сегодня четвертый день ее болезни. Конечно, плохо, что и Сережа тоже болеет, но с ним мне проще, легче управляться с детьми, а то они мне даже в туалет не дают сходить, Маша под дверь встает и начинает кричать – Мама, выходи, и Милена тоже. Вдвоем встанут под дверь туалета, и орут, стучатся, ручку дергают. Сережа в магазин ходит, и пока сидит дома – он на подхвате, занять детей, пока я готовлю еду, и тд. Вот сейчас он возится с Маней. Старается их взбодрить вообще, покупает им куколок маленьких, мыльные пузыри, кассеты детские со сказками и стихами, чтобы болелось веселее. Молодец.