Мои волки. Любовь истинная и нет
Шрифт:
Гор мотает головой, будто не верит своим ушам.
— Я не понимаю, что за каша у тебя в мозгах, Элен. Просто не понимаю!
Может быть, в мозгах у меня и каша, но одно я знаю точно.
— Ты никогда не заботился о моих чувствах. Не интересовался желаниями. Принимал мои жертвы как должное. И ни разу не попытался понять, чего я в действительности хочу.
— Не надо было никаких жертв. Я их не просил. Почему ты не могла просто быть самой собой?
— Потому что ты не полюбил бы меня такую, какая я есть.
—
Мы молчим. Долго. Мучительно. Целую вечность. Кажется, за то время, что мы стоим друг напротив друга в оглушительной тишине, успевает зародиться и погибнуть несколько цивилизаций. Голова пухнет от вопросов и кажется мне пчелиным ульем, в котором шумят и носятся безумные мысли-насекомые.
Все это время, все эти долгие пять лет я заблуждалась, напрасно себя насиловала? Или Гор лукавит, когда говорит, что полюбил меня не за внешность и не за удобный характер? А если он не врет... что мне делать с открывшейся правдой?
— Забудем плохое, — Гор первым нарушает невыносимую тишину и тянется, чтобы меня обнять. — Мы еще можем все исправить. Давай перевернем страницу и начнем новую жизнь. Оставим обиды в прошлом. Завтра я уезжаю из города. Хочу, чтобы ты отправилась со мной.
Его руки сжимают мои плечи. Взгляд умоляет сдаться. Я смотрю в оранжевые глаза и понимаю, отчетливо, болезненно: наши с Гором мысли и желания схожи. Я тоже очень хочу перевернуть страницу и начать новую жизнь. Всем сердцем, всей душой жажду это сделать — начать все с нуля, с чистого листа. Поэтому я скидываю с себя ладони Гора, освобождаюсь из его объятий и заявляю тихо, но твердо:
— Извини, я с тобой не поеду. — Впервые в жизни говорю этому мужчине нет. — Я тебя больше не люблю.
Глава 27
Гор уходит, и я испытываю облегчение. Хлопок парадной двери — жирная точка, поставленная в нашей пятилетней любовной истории.
Из окна кухни я наблюдаю за бывшим женихом — вот он спускается по ступенькам крыльца, вот понуро бредет по гравийной дорожке в сторону машины. Когда знакомый черный седан трогается с места, я чувствую, как рвутся последние нити, связывающие меня с прошлым, как умирает во мне прежняя, неуверенная в себе Элен. И за спиной распускаются крылья. Могла ли я подумать, что расставание принесет не боль, а освобождение, подарит надежду?
Машина исчезает за поворотом, но в ночной тишине еще долго раздается гул работающего двигателя. Автомобиль Гора отъезжает все дальше, а за ним тянется звуковой шлейф. В какой-то момент мне кажется, что он, этот шлейф, материален — не звук, а призрачная лента, привязанная к заднему бамперу седана, и что ничего не стоит схватить ее конец и намотать на кулак. Заставить Гора вернуться.
Если подумать, так оно и есть. Все еще можно отыграть назад. Мобильный телефон лежит на прикроватной тумбочке в спальне. Подняться по лестнице и набрать знакомый номер — дело пяти минут. Пара нажатий на сенсорные клавиши, секунда ожидания — и машина развернется, снова направившись к моему дому. Только мне этого не надо.
Я не хочу быть уютной гаванью, боевой подругой, пусть даже никто не требует от меня идеальности и сексуальных красных нарядов. Перегорела. Моя любовь перегорела. А может, и не было ее никогда. Что, если я придумала себе волшебную сказку, нарисовала в мыслях образ прекрасного принца и надела его на Гора, такого ослепительно красивого, богатого мужчину, одобренного моими родителями? Допускаю, что с Гором случилась та же история. Только он не принцессу себе нашел в моем лице — уютную гавань.
А я сама нуждаюсь в тихой надежной пристани. Мой корабль, измученный долгим штормом, необходимо подлатать.
Расслабленная и спокойная, я поднимаюсь по лестнице в свою комнату, открываю настежь окна и жадно дышу свежим осенним воздухом. Впервые — полной грудью. Мерцают звезды. Над крышами соседних домов плывет круглая голубоватая луна. Внутри, за моими ребрами, плещется приятное тепло. Я чувствую себя обновленной, сбросившей с плеч непомерный груз. Готовой идти дальше, не оглядываясь.
И я иду.
* * *
С Эштером мы видимся каждый день. Он заходит в лавку около двенадцати — приносит горячий обед и чай в картонном стаканчике, всякий раз — новый. Больше всего мне пока нравится клубничный.
Эштер верит, что я вернусь к нему, как только попробую все вкусы, которые способен предложить ближайший ресторан. Когда он говорит это впервые, я смеюсь — в последнее время я вообще часто смеюсь, — а потом с улыбкой соглашаюсь: «Да, надежда умирает последней». В своих намерениях Эштер убийственно серьезен.
По вечерам, точный, как часы, он снова открывает дверь лавки, забирает у меня швабру и, засучив рукава, принимается за работу. Пока Эштер моет в магазине полы — фактически выполняет мои обязанности, я сижу на стуле рядом с кассой и рассказываю, как прошел мой день. Мы болтаем до тех пор, пока плитка под ногами не начинает сиять, словно отполированный медный щит. Эштер как может тянет время: видимся мы только здесь, на свидания я не соглашаюсь и после работы неизменно прошу отвезти меня домой.
— Хватит натирать пол, — говорю я в последнюю нашу встречу. — Завтра посетители ослепнут от его блеска.
— Там еще пятнышко, — настаивает Эштер, только бы побыть со мной лишнюю минуту, и кидает тряпку в ведро.
Это так забавно — наблюдать, как будущий альфа одного из самых влиятельных волчьих кланов вдохновленно орудует шваброй.
Эштер горяч. Высокий, поджарый, с идеальным рельефом мускулов. Сидя за прилавком, я откровенно им любуюсь. Ловя мой оценивающий взгляд, волк хитро улыбается и начинает демонстративно разминать мышцы, мол, работал — устал. Красуется.