Молодинская битва. Куликово поле Грозного Царя

Шахмагонов Николай

Неплохо по-русски говорил посол. Иоанн поинтересовался, где так языку выучился?

– Был я в полоне, служил русскому боярину. Да потом казанцы налетели, подворье боярина спалили, а его самого убили. Ну а слуг к себе взяли, вроде как своих освободили. Да только в холопах у боярина-то было лучше, нежели в казанской воле, что неволи страшнее.

– Веры какой будешь? – спросил митрополит Макарий.

– Я принял веру русскую, православную, как у боярина-то служил. Да только скрывал то после того, как освободили.

– Имя-то как твоё? – спросил государь.

– Алмантай. Это, по-вашему, как бы «знающий лучше всех».

Вот и выбрали меня в послы к тебе, государь и великий князь.

Повелел Иоанн заняться чувашами боярам, посольскими делами ведущим. Правительство после разгона Глинских и их приспешников только складывалось. Подбирал государь людей, верных себе и государству. Неизменно участвовал в работе правительства митрополит Макарий, как-то незаметно пробрался в приближенные к царю священник Благовещенского собора Кремля Сильвестр, затем вошли в ближайшее окружение государя князья Дмитрий Курлятев и Михаил Иванович Воротынский, русский воевода, полководец и боярин из рода, восходящего к одной из ветвей Рюриковичей. Позже, при создании посольского приказа в 1549 году, вошёл в правительство и думный дьяк Иван Михайлович Висковатый, происходившей не из знатного рода. Он стал первым руководителем Посольского приказа и, по существу, основателем русской дипломатии.

Посольство чувашей стало событием важным, событием знаковым. Собрались по этому поводу на особый совет в узком кругу государь с митрополитом Макарием и воеводой Воротынским.

Митрополит сразу сказал:

– Собирать войско в поход на Казань надобно.

Иоанн посмотрел на Воротынского. Что скажет он, воин?

– Маловато силёнок, государь, чтоб на приступ Казани идти. Маловато. Ведь и южные и западные рубежи держать надо. А что, если поляки да Литва с запада, да крымцы с юга ударят?

– Но в поход на Казань идти всё-таки необходимо! – уверенно заявил митрополит. – поддержим чувашей, а там и другие народы от казанцев отложатся.

Сложное это дело – война. Вот, казалось бы, ударить всею силой на Казань, вырвать одну занозу, постоянно впивающуюся в тело России, да ведь у них-то, ворогов всех сторон света, полное взаимодействие, когда речь идёт о разграблении Руси.

А всё же заманчиво ударить, опираясь на новую тенденцию среди вассалов Казани, уставших от жестокого ига.

Митрополит Макарий настаивал, напоминая, что только с начала века казанцы совершили более сорока набегов на Русь, но Воротынский призывал к осторожности и осмотрительности. Напомнил он, что у хана Батыя, когда тот на Русь шёл, был советником агент папы римского рыцарь святой Марии Альфред фон Штумпенхаузен. Его направили для согласования действий орды и западных ворогов Руси. И согласовывал успешно для тёмных сил Запада, ведь едва началось ордынское нашествие, объединённые войска римского епископа и Ордена меченосцев захватили северную часть принадлежавших Пскову и Новгороду земель. Да и шведский король направил сильное войско на Новгород под командованием своего зятя Биргера. Шведы пошли на Новгород, а орда начала завоевание Южной Руси. Совпадение? Увы, нет.

Всё было согласовано, всё точно спланировано. Ведь, когда немецкие псы-рыцари двинулись на Русь в 1242 году, в орде намеренно были собраны русские князья для упорядочения получения дани с «русского улуса». Это не давало возможности княжествам выступить на помощь Александру Невскому. Но и здесь враги просчитались. Как всегда, были биты.

А

в канун ордынского нашествия папа римский Григорий направил запрет купцам католических стран на продажу русским товаров, имеющих военное назначение, корабельных снастей, лошадей, пороха и другого имущества, необходимого для ведение боевых действий. Победы в Невской битве и в Ледовом побоище, одержанные над крестоносцами сначала шведскими, а затем ливонскими, сорвали планы западных недругов Русской Земли, но явно показали, что все нелюди всех сторон света готовы объединиться и растерзать священную землю руссов.

И вот теперь необходимо было поступить по известной русской пословице: семь раз отмерь – один отрежь.

Решение на военный поход! Казалось бы, оно просто. Отдал приказ государь, всё завертелось, закрутилось, построили воеводы войска в колонны и… шагом марш.

Но военный поход, война это ведь не только выдвижение войск на указанные рубежи и вступление в бой, это и обеспечение этих войск всем необходимым для того, что бой этот вести.

Юн, слишком юн государь, чтобы охватить всё разом – и политическую важность похода, и военную необходимость, и экономическую его возможность.

А тут ещё осторожность воеводы, предупредившего, что вот сейчас, теперь, с первого раза, можем и не одолеть врага, не взять хорошо укреплённую Казань. Ведь и раньше не раз терпели поражения русские войска. И на Калке были биты и на реки Сити. Да ведь и после великой победы на поле Куликовом Тохтамыш Москву взял, множество жителей в плен увёл, множество перебил, а город и Кремль спалил.

Думал государь свою думу, поглядывая то на воеводу Воротынского, то на митрополита Макария. И тот прав, и этот. А решать ему, государю, на которого Самим Богом возложена ответственность за Землю Русскую и русский народ, объединивший в себе под этим единым священным именем многие народы, Московское государство населяющие. А сколько ещё рвётся под руку русского государя?!

Вот уж и лето на исходе. Близится осень. Ненастье, распутица. Трудно в такое время идти дорогами бездорожными, дождями размытыми. А идти надо.

Задал воеводе Воротынскому прямой вопрос:

– Какое время потребно, дабы войско собрать, способное показать казанцам, на что способно государство Московское?

Обтекаемо задал – не взять Казань, а показать силу русскую.

– Месяца три надобно, государь и великий князь, не менее, – ответил Воротынский, тоже не точно, примерно.

– Зимой и надо идти! – вставил митрополит Макарий. – Как дороги укрепятся, как скуёт мороз реки, одев их во льды, так и идти. До лета будущего тянуть нельзя. Потеряем союзников, которые не выдержат давления Казани.

Иоанн молчал, и митрополит напомнил о том, что само по себе царство Казанское невелико, но примыкают к нему земли, заселённые многими поволжскими народами. Выдернуть главный стержень и рассыплется всё это мощное с виду сооружение.

Казанское ханство возникло не территории Казанского улуса Золотой орды, после её распада, и было больше по размерам, чем Волжская Булгария. Оно лежало на среднем течении Волги, перерезая этот важный речной торговый путь, гранича на востоке с Ногайской Ордой, а на западе с Вятскими и Пермскими землями. На юго-западе доходило едва ли не до того места, где в более поздние года возник Царицын. Оно вобрало в себя земли вотяков, черемисов, частично башкир, мордвы и мещеры.