Молодой маг Хедин

Перумов Ник

— Что ж, и на том спасибо, — буркнул Отец Дружин.

— Я заходил на сторону Тьмы, оставаясь верен Свету, — напыщенно продолжал молодой маг.

— Кому ты там верен, мне неважно, — Старый Хрофт взглянул на прямого, выпятившего грудь чародея, так и застывшего подле двери. — А важно то, что станется с того, коль я поделюсь с тобою тем, что знаю.

— Что станется? — не понял маг.

— С тобой. С твоим Поколением. С другими. Или ты собираешься просто упрятать всё, что удастся узнать, под спуд?

— Под спуд? О, нет, конечно. Великий Предел не неподвижен и не неизменен,

он вечно колеблется, приводя к равновесию силы. Нужны самые разные заклятия, и потому…

— То есть примерно как кузнецу нужны инструменты, — усмехнулся Старый Хрофт. Он знал ответ.

— Можно сказать и так, — пожал плечами молодой маг. — Но главное — в преумножении магии, в расширении границы познанного. Могущество наше…

— Чьё? — жёстко перебил Отец Дружин. — Истинных Магов? Молодых Богов? Кого-то ещё?

— Всеобщее, — не моргнул глазом Хедин. — Всеобщее могущество всех, кто живёт в Упорядоченном.

— Так не бывает, — тяжело сказало Хрофт. — «Все» не могут оказаться «могущественны». Есть сильные и слабые. Есть властолюбцы и есть те, что превыше всего ставят скромность. Есть алчные и ненасытные — и те, кто едва ускользает от цепких лап голода и холода. Что ты имеешь в виду, Истинный? Кому будет прок с твоих заклинаний?

— Говорю же, всем! Так или иначе, но всем. Могущество Великого Предела служит благу всего живого. Быть может, не моментально, не каждому в единый миг, но…

— В том-то и дело. Не моментально и не каждому. А когда-нибудь потом.

Истинный Маг пожал плечами.

— Только солнца светят всем одинаково. Но даже и они где-то благословение, а где-то проклятие.

— А Великий Предел, значит, нет?

— Великий Предел нет.

— Ты не сможешь это доказать, маг.

— Разве нужно доказывать, что свет отличается от тьмы, а красное — скажем, от синего или зелёного?

— Ложные сравнения могут увести очень далеко. Цвета есть цвета, а магия есть магия. Ты не убедил меня, что я должен чем-то с тобой делиться. И лучше б тебе, чародей, убраться восвояси.

Лицо Истинного Мага закаменело, взгляд потяжелел.

— Хрофт. Я знаю, ты могущественен, но сила твоя лежит под спудом. Отчего так? Отчего ты позволяешь ей гнить в бездеятельности?

— Это моя сила, и я делаю с ней всё, что пожелаю. К тому же она не мука и не мясо, не протухнет, и в ней не заведутся черви. Опять фальшивые сравнения, маг.

— Неправда, почтенный Хрофт. Не используя магию, ты теряешь сродство к ней, мало-помалу, медленно и постепенно. Капля точит камень, червь прогрызает крепчайшее железное дерево, и магия от небрежения тоже начинает слабеть. Заклятия, ранее удававшиеся играючи, становятся всё более трудными, а потом и совсем отказывают. Те же, что по-прежнему подчиняются тебе, слабеют, сколько бы сил и мощи ты в них ни вкладывал. Разве не так, почтенный Хрофт? Ты знаешь, я не лгу.

— Я не хочу с тобой спорить, упрямый и невежливый маг. В любом случае это моя сила, повторяю. Тебе нет до неё никакого дела, и у тебя нет власти надо мной.

Казалось, Хедин сейчас кинется на Старого Хрофта с кулаками.

(Комментарий

Хедина: полная чепуха. Бедному Отцу Дружин очень хотелось так думать. На самом деле я оставался холоден — но почтителен, настойчив — но не навязчив, убедителен — но не фанатичен. И разговор шёл именно туда, куда мне требовалось. Более того, истинное мое ученичество у Хрофта началось много позже, когда я уже знал, кто он такой.)

— Конечно, досточтимый Хрофт. У меня нет власти над тобой, но и у тебя нет власти надо мной.

— Уж не хочешь ли ты сказать, маг, что способен меня принудить? — усмехнулся Отец Дружин.

(Комментарий Хедина: именно это я тогда и проделал, однако совсем не тем способом, что почудился Отцу Дружин.)

— Нет-нет, что за ненужные подозрения? — тотчас принялся извиняться Истинный. — Никто не может тебя ни к чему принудить, достойный Хрофт, иначе ты бы уже давно…

— Я бы давно что?

— Пребывал бы в числе подручных Молодых Богов, конечно же! Что же ещё? — искренне изумился Хедин.

(Комментарий Хедина: искренне. О да.)

— Запомни, маг, — процедил Отец Дружин сквозь зубы, — я никогда не был ничьим подручным. И не буду. Вот и всё, что я могу тебе сказать. А теперь уходи. Не трать время даром.

Однако маг никуда не ушёл. Не спрашивая более разрешения, вежливо поклонившись хозяину, шагнул к лавке и сел.

— Досточтимый Хрофт. Да, тебя никто не может ни к чему принудить. Я такого и вообразить бы не смог. Но рассуди сам — то, к чему не сможем подобрать ключи ни ты, ни я по отдельности, быть может, покорится нам двоим?

— О чём твои речи? — хрипло рассмеялся Отец Дружин. — Что именно должно нам «покориться» и зачем, собственно, мне его покорять?

— А зачем ты раньше жил, почтенный Хрофт? Зачем дышал, зачем билось твоё сердце? И зачем ты живёшь теперь? Ты прозябаешь в безвестности, твоя сила — под спудом. Да-да, я помню твои слова — это твоя сила, и ты сделаешь с ней, что захочешь. Всё верно. Но прости мою настойчивость — для чего? Ты живешь один-одинёшенек в этих диких краях, рядом с тобой никого, ни супруги, ни друга, ни детей. В чём смысл, досточтимый? Сколько ещё веков ты станешь куковать вот так, подобно столетнему дубу? Но дуб каждый год роняет жёлуди, он ждёт новой поросли. А чего ждёшь ты? Полно, сильномогучий. Не сдвинувшись с места, ничего не добьёшься. Сия истина расхожа, в ней нет ничего нового. Но ты…

— Тебе, я вижу, очень надо, чтобы я таки поделился с тобой, чем знаю, — досадливо прервал говорливого мага Хрофт.

— Но и я готов поделиться с тобой всем, что открыто мне, — развёл руками Истинный. — Нельзя лишь брать, нужно…

— Избавь меня от своих нотаций! — рыкнул Отец Дружин. — Всё-таки я куда старше тебя, чародей. Что ж, так и быть. Ты был почтителен и настойчив. Сади… впрочем, ты и так уже сидишь. Выпьем доброго эля и поговорим. Я понял, ты не засланный ко мне лазутчик.