Молот и наковальня
Шрифт:
— Любопытство? — повторил он, доставая метатель тахионной стрелы и прикрепляя на другое запястье. — Я ведь прекрасно понимаю, что это не более чем банальная отговорка, чтобы скрыть желание обрести власть, недоступную в твоем нынешнем положении. — Хайгис показал на криптека пальцем-ножом. — Ты всех нас поставил в рискованное положение. Что, если сюда прибудут еще органики с целым флотом кораблей, достаточным, чтобы уничтожить нас?
— Они всего-навсего люди. — Оссуар не сумел скрыть свой насмешливый тон. — Паразиты, так вы сказали. Что они могут?
— Раз
— Паника — состояние непродуктивное, и я его не эмулирую, — возразил Оссуар. — Оно давно вытравлено из моего сознания.
Когда позади раздались шаги двух подошедших личей-стражей, он обернулся и понял, что Хайгис вызвал их с помощью сигнального луча.
Громадные охранники угрожающе наставили на него темные клинки боевых кос, выполняя беззвучную команду немесора.
— Давно надо было тебя разобрать, — бросил Хайгис.
— И что бы вы сказали Повелителю Бурь по его возвращении? — посредством голосового вокодера хмыкнул Оссуар. — Что у меня вдруг отказали сервоприводы и я случайно напоролся на непонятно откуда взявшийся клинок? — Он показал на боевые косы. — Роярх многого ожидает. Без моего руководства ремонт дольмена никогда не завершить!
Когда он закончил, Хайгис кивнул.
— Знай, что ты цел и невредим лишь потому, что это действительно так.
Оссуар слегка поклонился:
— Молю простить меня за самонадеянность. Я полностью осознал свою ошибку и прошу помощи в ликвидации органиков.
— Наконец-таки задание по мне. — Хайгис отпустил стражу и вплотную подошел к криптеку. — До чего же тебе, наверное, непросто изображать покорность. Какие процессы, аналогичные возмущению, ты воспроизводишь в настоящий момент, а, Оссуар?
— Я существую, лишь чтобы служить воле роярха, — ответил криптек.
— Тогда беспрекословно выполняй каждый мой приказ, как если бы тебе его дал лично Повелитель Бурь, — протрещал немесор. — И обуздай свои мелкие страсти, пока работа не завершится. Когда врата будут восстановлены, а армия пробудится, тебе вполне хватит людей, чтобы утолить свое любопытство, выпотрошив каждого.
Капюшон спал, и Верити услышала коллективный вздох, когда сестры в часовне узрели сломанное лицо неумершей.
Бережно и неторопливо женщина сбросила с себя изорванные лохмотья и взялась за тканевые полоски, настолько старые и грязные, что они сходили с рук и горла, словно сухие слои эпидермиса. При этом она, не переставая, что-то бубнила, так тихо и глухо, что Верити не могла разобрать ни слова.
Это в самом деле была женщина, но изуродованная каким-то извергом. Имплантаты инопланетного происхождения — одни из стали, другие из зеленого кристалла или металлизированного камня — выступали наружу на участках загорелой плоти или просвечивали под полупрозрачной кожей. То, что с ней сделали, не носило ритуальный характер, как в случае вживления улучшенных органов в тела
— Пресвятые Трон и Кровь, — шепнула сестра Пандора. — Как она до сих пор жива?
— Действительно, как? — обвиняющим тоном сказал Тегас. — Шрамы, канонисса. Видите на ней шрамы?
Верити пригляделась и тоже их различила. Умышленно нанесенные отметины тянулись вдоль отощавших конечностей и обнаженного тела, линии и круги, копировавшие стиль некронских глифов, которые она видела в инопланетном комплексе.
— Выходит, все-таки шпионка ксеносов… — задумчиво произнесла Имогена, — как я и подозревала!
Когда она нацелила дуло болтера, госпитальерка внезапно вышла вперед и закрыла собой неумершую.
— Нет! — крикнула она. — Нет, вы этого не сделаете!
— Уйди в сторону, нянька! — выпалила старшая сестра. — Правда должна выйти на свет, и грубая сила в этом поможет. Сначала гибрид, затем адепт.
— Нет! — на всю часовню снова воскликнула Верити. — Ненависть к ней до того вас съедает, что вы не хотите задуматься даже на секунду! Разве вас не интересует, откуда она здесь и кто она такая? — Девушка показала на грустную изнуренную фигуру позади нее. По перепачканным щекам неумершей текли слезы. — Вы должны взглянуть на нее внимательнее!
— Они это сделали с ней, — вмешалась Мирия, — некроны… криптек.
Верити прошла к великому алтарю, стараясь держаться на виду у Имогены, и среди свечей, недавно поставленных по обету или с молитвой, нашла, что искала, — планшет. Она взяла его и направилась обратно.
— С того самого момента, как я впервые взглянула ей в лицо две ночи назад, — начала она, просматривая содержимое карманного компьютера, — я все поняла. Когда я столкнулась с ней прямо здесь, я поняла, что эта женщина — родственная душа.
— Я… — неумершая опустила голову. — Я не знаю, зачем приходила сюда.
— Зато я знаю, — ответила Верити. — В данном планшете есть мемориальный список с записью о каждой сестре, пропавшей на Святилище-сто один, здесь приведены имена и пиктографии всех погибших, которых мы почтили в «саду» снаружи. — Госпитальерка сделала паузу, и у нее вырвался вздох облегчения, когда она наконец обнаружила, что хотела. — Раньше я сомневалась… но теперь нет.
Она вложила устройство в потрескавшиеся и испачканные руки разбитой женщины.
— Что… что это? — робко спросила та и уронила на сияющий экран слезу.
— Это ты, — объяснила ей Верити, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. После она повернулась лицом к канониссе. — Ее зовут…
— Децима, — закончила за нее неумершая. Слетевший с губ звук скорее походил на всхлип. — Меня зовут Децима.
С экрана планшета на неумершую смотрело ее безупречное зеркальное отражение более чем двенадцатилетней давности.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ