"Молва"
Шрифт:
впереди — незаметно проскользнуть мимо засад врага,
оседлавшего все тропы, которые вели в катакомбы.
Каратели, боясь внезапных вылазок партизан, брали с
собой в секреты овчарок-волкодавов.
Яша шел вдоль обрыва, надеясь, что этот путь
самый безопасный. Осень, идут дожди, и здесь часто
бывают оползни и обвалы. «Вряд ли фрицы устроили тут
засаду, — решил он. — А если и устроили, то не у
самого обрыва». Через каждые
останавливался, прислушивался к малейшим шорохам и
звукам, припадал к земле и замирал, пристально
всматриваясь в темень. Больше всего он боялся овчарок. Они
могли подкрасться бесшумно и наброситься сзади.
Отбиться от них тогда было бы немыслимо.
Иногда Яше начинало казаться, что четвероногий
враг затаился где-то совсем рядом, и он спешно
отползал к самому краю обрыва. Если падать, то вместе с
овчаркой. В руке он сжимал браунинг и, спружинившись,
ждал, что вот-вот в воздухе мелькнет сильное тело
зверя. Несколько минут проходило в предельном
напряжении. Сердце, как маятник, гулко отсчитывало удары.
Когда до балки, где был потайной вход в катакомбы,
осталось меньше полукилометра, вспыхнули
прожекторы. Их лучи рассеяли темноту и старательно начали
прощупывать каждый метр. Яша прыгнул в ближайшую
воронку. И оцепенел: на дне воронки лежал полицай.
Он спал. Возле него валялся автомат. От шума полицай
45
открыл глаза и, не разобравшись спросонья, в чем
дело, выругался:
— Ты что как домовой?
Увидев незнакомого мальчишку, который наставил
на него пистолет, заморгал глазами. И приснится же
чертовщина какая! Инстинктивно его рука потянулась
к автомату.
— Назад! — приказал Яша. — Если
пошевельнешься — получишь пулю в лоб. Отними руку!
Стало быть, это не сон! Полицай подчинился. С этим
молокососом, видать, шутки плохи. Он не сводил с Яши
глаз, настороженно и зло следил за каждым его
движением.
В воронке было тесно. Яша попятился, присел.
Полицай мог изловчиться и выбить браунинг.
По лицу полицая было видно, что страх у него
проходит. Еще несколько мгновений — он окончательно
возьмет себя в руки, и тогда трудно сказать, чем
кончится эта встреча. Стрелять? Выстрел может услышать
другой секрет.
— Что, попался в мышеловку? — осклабился
полицай, приподнимаясь на локте. — Давай, парень,
договоримся так: я не видел тебя, а ты — меня. Поворачивай
оглобли — и дуй в город. Выберешься отсюда живым —
твое счастье, не выберешься — значит, на роду тебе так
написано. Проваливай, стрелять не буду. Вот те крест!
Яша сдвинул на переносице брови. Знал: стоит
повернуться, как этот верзила набросится сзади,
вырваться из его лап вряд ли удастся. А если и не набросится,
то пошлет пулю в спину.
— Поворачивайся на другой бок! — скомандовал
он. — Считаю до трех. Раз, два...
— Какой же ты дурной и горячий, — ухмыльнулся
полицай, поджимая под себя ноги и по-прежнему не
сводя с Яши глаз. — Конечно, ты можешь меня
застрелить и пробраться в свою преисподнюю, но знай, что
оттуда никто не выйдет. Немцы собираются замуровать
катакомбы. Скоро прибывает специальный батальон.
— Когда?
*— Мне они не докладывали. Может, через неделю, а
может, и раньше.
Полицай, наверное, считал, что мальчишка, как
птица в силках, не вырвется и тайна, которую он выдал,
далеко не уйдет. В соседней воронке второй секрет. Кро-
46
ме того, самое большее через полчаса придет смена.
Только бы заговорить мальчишке зубы.
Что делать дальше, Яша не знал. Оставаться в
воронке было опасно.
Щупальце прожектора проползло над воронкой.
От ослепительного света на какое-то мгновение Яша
зажмурился — и получил сильный удар сапогом в живот.
Падая, успел выстрелить.
Когда очнулся, было темным-темно.
Пошарил возле себя руками. Под пальцами
зашуршала сухая земля. У правой ноги нащупал браунинг.
Снова вспыхнули прожекторы. Привстав, Яша
увидел: пуля угодила полицаю в голову...
Надо выбираться из этой воронки и бежать к
балке. Расстояние до нее — пятьдесят-семьдесят метров,
не больше. Яша достал из кармана финку. Теперь он
знал, что делать, если еще раз встретится с врагом
лицом к лицу...
ВСТРЕЧА
Пятница, седьмое ноября. С утра главные улицы
города — Дерибасовская, Пушкинская, Ленина, Карла
Маркса, Приморский бульвар, а также привокзальная
площадь украшены фашистскими флагами. Сегодня
знаменательный день, незабываемая дата в жизни города:
прибывает «законное правительство Транснистрии»,
назначенное его величеством королем Михаем Первым.
Улицы подметены, завалы и баррикады разобраны.
Раньше, чем обычно, на Дерибасовской, 12
открывается кафе-кондитерская. Это словно сигнал.