Монах
Шрифт:
– Неужели?
– с сарказмом сказал Клемент, вспомнив, как они его травили на пути к площади, и что произошло с ним потом.
– Ты видел их с плохой стороны. Они были одурачены сладкими речами руководителей ордена, стали заложниками их лжи. Вспомни себя, ты до сих пор не можешь поверить, что тебя обманывали, насколько велик их авторитет, хотя ты и успел узнать кое-какую правду на своей собственной шкуре.
– Значит это орден причина всех зол? И соответственно монахи, которые в нем состоят?
– Но ты же тоже состоял в нем. Не забывай о человеческом
– А я был уверен, что меняет.
– Только если ты в ней родился. Подумай, что ты будешь делать, когда вернешься. Я имею в виду, в общем. Первое время тебя будет беспокоить только выживание. Действие дурмана, который дал тебе Ленц закончиться и ты узнаешь, какими мучениями тебя может наградить твое собственное тело.
– Тело - ловушка, - согласно кивнул Клемент.
– Так я был под наркотиком?
– Тебе поставили на лоб клеймо, исполосовали кнутом, а ты еще спрашиваешь? Если бы не дурман и бескорыстная помощь твоего соседа по камере, ты бы сошел с ума от боли.
– Но я выживу, я всегда был выносливым. А что делать в будущем…
– Ты можешь доверять мне.
– Разве ты не читаешь мои мысли?
– Даже если и так, то я все равно не признаюсь тебе в этом, - ухмыльнулся Рихтер.
– Месть - это очень недостойно монаха?
– спросил Клемент.
– Никто не может быть долгое время столь добрым. Даже ты. Месть - это всего лишь представление обиженной стороны о справедливости.
– Есть некоторые люди, которые должны ответить за свои злодеяния. Даже не передо мной. Перед людьми из сгоревшего селения, например… Перед Миррой, и ее родителями. Перед Патриком, Ремом. Но эта мысль пугает меня. А за ней следуют другие, еще более пугающее… Однако орден Света слишком далеко зашел.
– Монах нахмурился.
– Его действия стали противоречить собственному учению. Это недопустимо.
– Он сжал кулаки.
– Вот теперь я вижу перед собой настоящего мужчину, - обрадовался Рихтер.
– Браво!
– Уничтожить орден я не смогу, но сидеть сложа руки тоже не имею права.
– Если тебе будет нужна помощь определенного характера - обращайся. Я могу дать тебе пару уроков. Шпага у меня на поясе не для красоты висит, поверь. Я умею обращаться с оружием. Для бойца самое главное - это найти хорошего учителя.
– Что ты имеешь в виду?
– насторожился Клемент.
– Там, куда тебя забросила судьба нельзя выжить, если не умеешь хорошо драться. У тебя уже был опыт первой настоящей драки, едва не ставший для тебя последним. И кроме непосредственно защиты своей жизни, ты также должен уметь нападать.
– Но я же все-таки монах… - Клемент виновато взглянул на свои раскрытые ладони.
– Я не смогу стать хладнокровным убийцей.
– И что же тебе мешает?
– насмешливо спросил Рихтер.
– Совесть? И не надо смотреть на меня так, словно я не в своем уме. Я спрашиваю серьезно.
– Отнимать человеческую жизнь - это неправильно. Меня коробит от одной мысли об этом.
– А как же войны, где человеческая жизнь отнимается с большим энтузиазмом и в огромных количествах?
– Это другое дело. Но войны я тоже не приветствую. Святой Мартин раскаялся в своем прошлом, а он был мудрым человеком.
– До того, как стать монахом, он, принимая участие в боевых действиях, убил многих людей - он был замечательным воином, но в последствии это не помешало ему основать этот злополучный орден и получить приставку "Святой" к своему имени. Поступи и ты также. Восстанови справедливость, а потом со спокойной совестью веди праведный образ жизни, замаливай грехи, читай молитвы и проповедуй. Можешь даже на склоне лет построить монастырь и стать в нем настоятелем.
– Заманчивое предложение… Но вряд ли я когда-нибудь смогу вернуться к нормальной жизни. Одно клеймо чего стоит…
– Ох, Клемент, не зарекайся. Мне понятны твои колебания, себя трудно сразу изменить, поэтому я немного ускорю процесс.
Рихтер поднялся и протянул руку Клементу.
– Куда мы идем?
– Возвращаемся. Ты не даешь себе погибнуть, а я принимаюсь за выполнение своих непосредственных обязанностей. Рутина, так сказать.
– А я точно не умру, когда вернусь?
– испуганно спросил Клемент.
– Если не будешь делать глупостей - то нет, - ответил Рихтер.
– Когда захочешь сбросить овечью шкуру и стать моим учеником, то позови меня. Но только от всего сердца, так чтобы я услышал. Или, - он пожал плечами, - стань свидетелем очередного убийства. В Вернстоке с этим никогда не было проблем.
– Ученик Смерти… Звучит жутко. А почему ты мне так настойчиво предлагаешь свою помощь? Что будет с моей душой, если я воспользуюсь твоим предложением? Вдруг меня отвергнет Свет?
– Опять все свелось к Свету и душе!
– Рихтер в сердцах плюнул.
– Это какой-то замкнутый круг. Я же объяснял, что ты мне интересен. Вот и все. Но если ты будешь по-прежнему слаб, то тебя убьют и история твоей жизни, очень короткая кстати, закончиться ничем. А что до душ, так лично мне они совершенно не нужны. Я их забираю, но нигде не складываю, не храню. Они без моего участия отправляются туда, куда им положено.
– Куда?
– глаза Клемента поневоле загорелись от любопытства.
– Так я тебе и сказал. Ответы на некоторые вопросы могут повредить здоровью и психике того, кто спрашивает.
Рихтер внезапно оказался за спиной монаха и толкнул того вперед. Клемент не удержался и, потеряв равновесие, с криком полетел в черную вязкую темноту.
Общественное кладбище - это мрачное место, которое все нормальные граждане стараются обойти стороной. Казненных преступников, бездомных и прочий сброд, не имеющий родственников или обеспеченных друзей, желающих заняться их похоронами, вывозят за город и хоронят в общей могиле - большой яме, выкопанной городскими могильщиками. Тела сваливают в кучу и без лишних церемоний засыпают землей.