Монахи. О выборе и о свободе
Шрифт:
– Матушка, что для вас стоит на первом месте в монашестве?
– Само монашество. Наверное, у вас будут разговоры с более просвещенными матушками, игуменьями. Они все расскажут, дополнят меня. Я всего-навсего труженик по послушанию, рядовой член Церкви. Только труженик. И все.
Иеромонах Клеопа Петритис
Иеромонах Клеопа, насельник монастыря Петрас, Греция
Первая мысль: русский монах – и в греческом монастыре? Как его туда занесло? Что, у нас своих монастырей да лавр не хватает?!
Странник я на земле;
не скрывай от меня заповедей Твоих.
Пс.118:19
– Отец Клеопа, расскажите, как начался ваш путь к монашеству?
– В монашество меня привело желание быть с Богом и желание послужить Ему там, где Он хочет меня видеть.
Когда мне было 12 лет, мне в руки попал Закон Божий, одно из первых изданий, которое тогда появилось, это был где-то 1990 год. Из этой книги я впервые узнал о монахах, монашестве, мне так это понравилось, что я сказал себе: «Я тоже хочу быть монахом». Эта мысль у меня жила все время, все эти годы.
– Ваша семья была религиозной?
– Нет. Хотя бабушка и прабабушка были верующими, а прадед был церковным старостой.
Даже когда закрыли церковь в селе, он продолжал собирать людей дома и рассказывал им о вере, читал им из святых отцов. Но родители уже церковными не были. Когда я поступил в духовное училище, понимал: то, чего я хочу – это даже не монашество как таковое. Моим желанием было посвятить себя Богу в том качестве, в каком Господь хочет Сам меня видеть. Если бы Он указал мне путь в миру – я жил бы в миру, если бы путь священства – в священстве. Господь каждому человеку открывает его путь. Одному человеку Он открывает красоту жизни в браке. Показывает, насколько это может быть прекрасно, насколько в браке можно воплотить Христовы заповеди любви друг к другу, служения, терпения, смирения. Другому человеку Он открывает красоту пути священства: быть священником, миссионером, проповедовать, вести людей. Кому-то открывает монашеский путь и показывает красоту этого пути. Тут очень важно понять, что ты сам хочешь, где твое сердце и иметь самоотвержение принять волю Божию, какую бы Он тебе ни открыл. Тогда ты будешь на своем месте, где бы ты ни был – в миру ли или в монастыре.
– А как узнать, что ты находишься «на своем месте»? Мне кажется, сейчас немало людей мучаются как раз тем, что не могут понять, где их место в этом мире.
– Я думаю, Господь каждому человеку в какой-то момент жизни дает понять, что Он от него хочет. И если человек это выполняет, то тогда у него все получается, он всегда будет на своем месте.
Надо всегда себя спрашивать: «Что от меня хочет Бог? Сейчас, в эту минуту, что Он от меня хочет?» У нас здесь, в греческом монастыре, был один блаженненький юноша, француз. Он мог стоять на одном и том же месте часами. Снег, дождь, ветер, жаркое южное солнце – а он стоит на одном месте и не уходит. Его спрашивали: «Ну чего ты стоишь? Отойди в другое место. Чего ты мучаешься?» И он отвечал очень интересной и точной фразой: «Нет, я стою здесь, потому что знаю, что сейчас здесь должен пройти Господь. Если я уйду – я с Ним не встречусь». Понимаете, у каждого человека есть такое место, где ему надо стоять, потому что там сейчас пройдет Господь. Хотя это очень часто не то место, где мы видим себя в наших мечтах. Один хочет быть в пустыне, а оказывается на приходе в большом городе. Кто-то хочет уединения, а оказывается исповедником многих людей. Кто-то, наоборот, хочет, чтобы люди к нему приходили, помогать им советами, а Господь его ставит где-нибудь на последнем месте с
– Но как же не перепутать свои мечты с Божьей волей?
– Когда есть духовник – это проще. Но я абсолютно уверен, что даже если и нет духовника, то Господь все равно открывает Свою волю человеку, если тот хочет эту волю узнать. Но очень часто человек на самом деле прекрасно понимает, что хочет от него Бог, но не может или не хочет этого исполнить, потому что это кажется ему трудным. Хотя на самом деле все ровным счетом наоборот: зачастую упорное желание во что бы то ни стало устроить жизнь «по-своему» оборачивается разочарованием и болью. Об этом свидетельствовал, например, преподобный Григорий Синаит, когда говорил, что много раз со многими слезами просил он Бога, чтобы Тот даровал ему то-то и то-то. И потом точно так же плакал многими слезами, потому что полученное при рассмотрении оказывалось совсем не таким, каким оно представлялось в мечтах.
– Отец Клеопа, красоту монашества вы ощутили очень рано… С этого момента ваш путь был определен или все-таки пришлось пройти через определенные духовные искания, сомнения?/
– Конечно, без сомнений не обошлось. Я увлекался эзотерикой, разными медитациями. В конце 1980-х – начале 1990-х годов чего только в школах не было, приходили разные проповедники. Мое воцерковление шло постепенно. В нашем миллионном городе была одна-един-ственная церковь, и стояла она прямо на нашей улице. В какой-то момент я понял, что интересуюсь всеми религиями, но только в эту церковь не захожу. В то время я стал говорить: «Господи, Ты видишь, что я хочу быть монахом, но Ты видишь, что я себя чувствую как наркоман, который сидит на игле и не может с нее слезть. Я прошу Тебя, Господи – помоги мне!»
– Многие через это не проходят, остаются со своим оккультизмом…
– В 1990-е многие пришли в Церковь окольными путями, в том числе и, так сказать, от обратного, что очень хорошо показал отец Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые». Думаю, что Господь Сам меня сохранил, дав пережить опыт личной встречи с Ним.
– Но ведь можно было ее, эту встречу, спутать с чем-то неблагодатным?
– Нет, не спутаешь. Помните, как Силуан Афонский говорил, что когда Бог Сам тебе является, то ты Его признаешь Духом Святым, ты это никогда не спутаешь, запомнишь на всю жизнь.
– Разве искушение не состоит в том, что ты забываешь этот опыт?
– Если бы вы однажды пообщались с каким-нибудь человеком, не просто увидели его, а общались бы с ним, разговаривали какое-то время, то потом даже спустя годы этот опыт с вами останется. Вряд ли вы себе скажете: «Может, я придумала себе? Может, не было этого человека?» Хотя можно не вспомнить сказанные тогда слова, можно забыть черты лица, но саму встречу – не забудешь. Так и с Богом: эта встреча производит глубокое изменение в твоей душе.
– А возможно ли вообще с кем-либо поделиться благодатным опытом? Разве он может быть выражен словами?
– Естественно, это сложно, потому что этот опыт либо не выразим словами, либо выразим, но слабо, очень приблизительно. Понять его могут только те люди, которые сами испытали нечто подобное. Есть известная притча: где-то далеко, в джунглях, в лесу, была деревня, в которой никогда не было огня – люди не знали, что такое огонь. Но однажды в грозу в дерево ударила молния. Человек того племени пошел в лес и увидел там огонь. Вернулся обратно в деревню и стал рассказывать: «А я видел такое!..» – «Какое?» – «Оно такое. красное и трепещется.» – «Это что, цветок?» – «Нет, не цветок! Оно было горячее». – «Это было солнце?» – «Нет, не солнце!» – «А что же это?» И он никак не мог передать этот свой опыт, как ни описывал разными словами. А потом в лес пошел еще один человек и тоже увидел этот огонь. Он пришел и сказал: «Да, да, я это видел!» Его тоже спрашивают: «На что же оно похоже? Нам этот так и не рассказал». Говорит: «Ну, оно вот такое вот… Оно похоже на цветок, оно горячее, и оно трепещется.» – и так далее.