Моника
Шрифт:
– Нет, нет, это невозможно! – возразил смущенный офицер.
– Не говорите такого сурового слова, не убивайте последние надежды. Только две вещи. Хотя не только две. Положите деньги в руки человека с забинтованной рукой и скажите, что это приказ. Нужно спасти Хуана Дьявола! Еще вы можете отдать в руки Хуана эту бумагу.
– Невозможно! Это строго запрещено, вы же понимаете, что я наименее подхожу для этого, поскольку мне не позволяет достоинство офицера, и тем более как иностранец.
– Какое значение имеют для вас законы Франции? – опровергла Айме с мягкой настойчивостью. – К тому же я не прошу вас делать что-то, совсем не прошу,
– Да, вот. Но... – колебался офицер.
– Дайте на секунду. Несколько строк. Всего несколько строк, которые дадут ему силу, и он воспрянет духом. Я совершенно уверена, как только он прочитает их… – она вырвала карандаш из рук офицера, быстро написала несколько коротких строк, сложила пополам бумагу; с легкой боязнью нежно сжимала руку, которая отказывалась брать записку, умоляя: – Я знаю, вы найдете способ, чтобы Хуан прочел это раньше, чем начнет давать показания. Знаю, вы сделаете то, о чем я попросила вас.
– Если вы так настойчивы. Но правда в том, что я, я… – запинался смущенный офицер.
– Вы навсегда получите мою благодарность, – намекнула Айме. – Навсегда и всюду я ваша подруга. Подруга во всем. Поверьте, офицер. Ваше имя…?
– Чарльз, Чарльз Бриттон, к вашим услугам. Но… – Он задержался на секунду и с оживленным интересом спросил: – А вы, сеньорита? Могу ли я узнать ваше имя, чтобы запомнить его?
– Скоро узнаете. Доверюсь вашему благородству и вашему слову, которое может стоить мне жизни. Запомните меня как женщину, которая жертвует собой ради Хуана Дьявола!
15.
– У вас есть доказательства в свою защиту, обвиняемый? – спросил председатель суда.
– Ваше Превосходительство в самом деле желает, чтобы я защищался? – притворился угодливым Хуан, не теряя иронии.
– В третий раз обращаю внимание обвиняемого на дерзость ваших ответов. Ограничьтесь возможностью, которую я дал вам. Вам есть, что добавить в свою защиту относительно обвинений последнего свидетеля? Вы отрицаете неопровержимые доказательства почти дюжины поездок, перевозки продуктов, приобретенных незаконным путем, украденного товара?
– Я не крал! Думаю, у нас различные представления о слове кража, Ваше Превосходительство.
– А также различные представления о правилах перевозок? В распоряжении сеньоров судей более двенадцати пунктов, подтверждающих заявление последнего свидетеля. Можете проверить. Ром, какао, табак, хлопок, пряности – все это продукты грабежа мелких собственников Юга Гваделупе, перевезены и проданы вами торговцам Сен-Пьера и Фор-де-Франс по цене, которая наносит ущерб рынку.
– Признаю эти грузы, признаю, что был посредником у мелких собственников Юга Гваделупе, разоренных системой кредитов, поддерживаемой ростовщиками, которых терпит Государство Гваделупе в городах Пети-Бур, Гуайав и Капестер. Эти продукты были изъяты из усадеб, которые люди орошали своим потом и кровью.
– Вы пытаетесь оправдать воровство? – почти взвизгнул председатель, звоня в колокольчик, чтобы прекратить шепот, вызванный словами Хуана.
– Ни в коем случае, Ваше Превосходительство. Что касается обвинений на суде, то ворами являются мелкие торговцы, которые приобрели свой товар после запрета, который полностью их разорил. Для меня кража
– Пока еще рано слушать обвинения о похищении мальчика. Необходимо отметить в протоколе, что вы признаете, что привозили товар из Гваделупе, продавали на Мартинике за спиной портовых властей. Ваше заявление принято во внимание, его можно взять в расчет как моральное опровержение обвинения, если этого захотят господа присяжные. В таком случае это доказывает второе обвинение.
– Осталось доказать остальные, если они такие же. Да, сеньоры судьи, да, сеньоры присяжные, я помог вырвать из когтей угнетателей малую часть несчастных крестьян Гваделупе, обманутых богатенькими, чьи животы разжирели ценой несчастья и боли остальных. Я помогал грабить богатые грузы, вырванные у нищих, неграмотных и беззащитных несчастных. Без разрешения я провозил пассажиров, облегчал бегство работников-рабов, нанятых по нечеловеческому договору. В большинстве случаев я облегчил вес трофеев сытых мира сего, надеясь, что достаточно украл, чтобы не было греха. Я провозил контрабандой товар через Таможни, где знаю много продажных служащих, которые помогали беспрепятственно проходить их.
– Хватит, хватит! Вы сошли с ума? – яростно тряс колокольчиком председатель, чтобы успокоить все возрастающий ропот.
– Я говорю правду, – невозмутимо продолжал Хуан. – И что касается похищения Колибри… Где он? Почему его не привели? Я не хочу говорить один, лично дам ему слово, и оставлю Богу судить тех, кого называют родственниками, из чьих лап я вырвал его. Я прошу, требую присутствия Колибри.
– Я сказал хватит, обвиняемый! Свидетели пойдут в установленном порядке. Помощник, приведите следующего свидетеля!
– Следующий свидетель! – послышался крик отдаленного голоса. – Чарльз Бриттон, Лейтенант Вооруженных Сил Британии.
– Я требую Колибри первым, – настаивал Хуан.
– Вы не имеете права требовать, – отклонил председатель. – Соблюдайте порядок, или жандармы заставят вас соблюдать его.
– Но где Колибри, что с ним? Почему он не пришел? Почему его забрали? Куда увезли?
– Вот Колибри, а также другой свидетель на этом суде, которого забыли упомянуть: жена Хуана Дьявола! – ответила Моника.
Тесная группы сидящих на скамейках расступилась и дала пройти Монике, судейский чиновник попытался ее остановить, но она воспользовалась замешательством, чтобы добраться до места дачи показаний, где находился Хуан. Она шла с негритенком, держа его за руку, и к ней повернулись ошеломленные лица. В этом месте она появилась не в суровых господских одеждах, а в разноцветной юбке, которую Хуан купил ей в Гран Бур, спрятав светлые волосы под обычным платком местных женщин и завернув изящный стан в красную накидку с острова Саба. Несмотря на сильную бледность, все в ней было спокойно, сдержанно, невозмутимо. Никогда еще она не казалась такой гордой и холодной в глазах Хуана, никогда еще такой красивой в ослепленных глазах Ренато, который взволнованно приблизился к ней. Также в дверях зала остановился другой человек, который остолбенел от ее заявления, которое впечатлило всех. Это был Чарльз Бриттон, офицер Вооруженных Сил Британии.