Монмартрская сирота
Шрифт:
Легкий вздох вырвался наконец из груди бедняжки; она открыла испуганные глаза, но тотчас же снова их закрыла. После нескольких глубоких вздохов она окончательно пришла в себя и разразилась рыданиями.
Ее спасли!
Она должна жить и нести свой позор!..
Часа через полтора Жако постучался у дверей одной из многочисленных квартир неприглядного дома на улице Лепик. Дверь отворила женщина средних лет, скромно, почти бедно одетая. Увидев свою дочь — это была мать Жанны, — бледную, с воспаленными глазами и в сопровождении
ГЛАВА V
Дэрош обладал даром разгадывать людей, и после нескольких встреч с графом Шамбержо он не сомневался, что этот человек совершил не одно преступление.
Нужны были, однако, доказательства.
По рекомендации одного из своих банкиров, он познакомился с решительным и ловким агентом тайной полиции, оказавшим банку немало услуг.
Дэрош объяснил, в чем дело, дал ему в виде аванса три тысячи франков и обещал крупное вознаграждение в случае успеха. Требовалось, разумеется, соблюдение строжайшей тайны.
Пенвен, так звали сыщика, не теряя времени, принялся за дело. Спустя несколько дней он уже дал Дэрошу несколько важных справок относительно общего состояния дел полковника Шамбержо.
Финансовое положение полковника было из рук вон плохо. Игра и несколько неудачных биржевых спекуляций, если и не разорили его окончательно, то сильно подорвали кредит.
В обществе он пользовался репутацией порядочного человека, хотя за ним числилось немало грязных историй, не выплывших наружу лишь потому, что их виновник носил громкое имя и имел крупные связи.
Агенту удалось напасть на след компрометирующих знакомств; граф Шамбержо вел разгульную жизнь и имел какие-то дела с женщинами самого низкого пошиба.
Далее сыщик намекнул, что графу не чужды и некоторые мошеннические проделки.
Таким образом, Дэрош был прекрасно осведомлен относительно всего, что касалось полковника, и мог следить за каждым его шагом.
Полковник между тем считал его ограниченным янки, начиненным долларами, и, потирая руки, помышлял о том, как проведет этого простофилю.
Он не сомневался, что Дэрош с радостью отдаст ему свою дочь с несколькими миллионами в придачу.
План Дэроша был и так близок к осуществлению, когда случайность еще больше ускорила его выполнение.
На другой день, утром, после представления в «Буффало», Элиза поднялась с сильной головной болью после мучительной, бессонной ночи. Она не могла уснуть, думая о внезапном появлении Стального Тела в Париже, в то время как она была уверена, что он в Америке. Она невыразимо страдала, представляя себе его рядом со своим смертельным врагом — Королевой Золота.
«Браво, Стальное Тело! Браво, мой дорогой!» — звучал в ее ушах ненавистный голос Дианы.
— Опять эта женщина терзает мое сердце! — шептала она. — О, это кончится плохо для нее или для меня.
Ей принесли утренние газеты, и она с обычным интересом принялась их просматривать.
На третьей странице ей сразу бросился в глаза отпечатанный крупным шрифтом заголовок: «„Буффало-Билль“. Великолепное представление. Король Ковбоев».
Это была трескучая реклама, ловко замаскированная и помещенная в разделе «Разные известия».
В ней пространно описывалась вся сцена укрощения дикого коня, причем не был оставлен в тени и романтический дивертисмент.
Слезы злости выступили у Элизы.
«Да, это кончится плохо! — подумала она снова. — О, если бы я могла забыть его!..»
Глаза ее машинально пробегали газету, как вдруг ее внимание привлечено было знакомым адресом.
— Улица Лепик, № 68, — сказала она вполголоса. — Но ведь это дом, где некогда жил отец; тот самый дом, где случилась эта страшная драма.
Она внимательно прочла заметку, озаглавленную одним словом: «Безутешная».
«Как и я», — подумала Элиза.
Это было краткое описание покушения на самоубийство, происшедшее накануне на мосту.
Заметка была составлена по рапорту полицейского комиссара, и истина, разумеется, была тщательно скрыта. Лишь предполагалось, что драма имела романтическую подкладку, приводился адрес жертвы и инициалы ее и ее спасителя.
После краткого размышления Элиза, глубоко тронутая горем шестнадцатилетнего ребенка и пораженная роковым совпадением, решила отправиться по адресу, указанному в газете, и по мере сил помочь несчастной.
Она поделилась своей мыслью с Колибри. Индианка сочувственно отнеслась к предложению Элизы; обе девушки быстро собрались и, как только была подана карета, отправились по адресу.
Подъехав к дому № 68, Элиза постучалась к привратнику и, расположив его к себе с помощью луидора, разузнала несколько подробностей относительно семьи, в которой случилось несчастье.
Семья эта, как и следовало ожидать, крайне нуждалась и занимала одну из квартир на первом этаже.
«Быть может, они живут в том помещении, где двадцать лет назад произошла не менее ужасная драма», — подумала Элиза и осторожно, робко стукнула в дверь.
На стук вышла женщина, очевидно хозяйка квартиры, с озабоченным и хмурым лицом.