Монсегюр. В огне инквизиции
Шрифт:
— Ты знаешь, что означают символы на печати, которую дал тебе барон Мирепуа? — спросил его Иван.
— Нет.
— Пятиконечная звезда имеет глубокий смысл. Внутри себя она порождает пятиугольник, который вновь порождает пятиконечную звезду, и так до бесконечности. В древности у пифагорейцев пятиугольник был символом беспредельности познания. Пятиконечная звезда воспроизводит идеальные пропорции человеческого тела. Вписанный в пятиугольник человек символизирует совершенного человека.
— Понятно.
— А теперь посмотри, что изображено на обороте.
Саша, погружённый
— Он символизирует переход из царства Сына (Христа, чьё имя на греческом языке начинается с буквы X) в царство Святого Духа (символом которого является голубь). Пятиконечная звезда и голубь — знаки катаров. Между прочим, крепостная стена, окружающая замок Монсегюр, имеет форму пятиугольника. Вообще этот замок строился как храм Совершенных…
Иван стал рассказывать Саше о Монсегюре. Тот слушал вполуха. Помимо мыслей о предстоящей миссии, его не отпускало странное чувство, что за ними всё время кто-то следит. Он внимательно всматривался в окружающий ландшафт. За каждым кустом или деревом чудилась ему чья-то фигура, совсем как тогда, во время блужданий по лесу возле Монсегюра. В душу закралась неуверенность, от которой пробирала дрожь. Саша тщетно пытался отогнать от себя это неприятное ощущение, списывая всё на расшатавшиеся нервы, но ничего не получалось. Успокаивало лишь одно — с ними вооружённые рыцари.
Солнце стояло уже высоко над горизонтом, когда они подъехали к деревне Прад. Там путники распрощались. Ваня с большей частью воинов поехал в деревню Коссу, а Саша, Эскот и ещё двое рыцарей направились к Ущелью Страха.
Благополучно миновав Басков лес и достигнув ущелья, Эскот и Саша спешились, оставили коней на попечение сопровождающих их всадников и двинулись через горные перевалы к Монсегюру. Уже на первом подъёме в гору Саше послышался шорох и хруст камней неподалёку. Он остановился, вглядываясь в лес. Эскот тоже насторожился. Некоторое время они осматривались, но ничего подозрительного не увидели.
— Наверно, какое-нибудь животное, — сказал Эскот, сопровождая свои слова активной жестикуляцией, чтобы было понятно.
Они прошли ещё немного, теперь уже тщательно вслушиваясь в тишину и непрестанно оглядываясь. Но нет, никаких подозрительных звуков больше не было. Это немного успокоило их. В самом деле, скорее всего шумел зверь, а может, птица.
Путь по горным тропам уже не казался Саше таким утомительным. Он стал даже немного привыкать к здешней местности. Молчаливо-загадочные горы завораживали. Суровая безупречность пейзажа — сдержанные краски, прозрачный воздух, пронзительная тишина и величественные архитектурные шедевры, сотворённые Её Величеством Природой. Настоящее царство камня. Царство покоя и совершенства, безразличное ко всему миру и оттого невообразимо притягательное. Истинная правда — «лучше гор, могут быть только горы».
Когда Эскот и Саша добрались до Монсегюра, солнце уже зашло за горизонт, и наступили сумерки.
Путники
Пока они ждали, Саша внимательно рассматривал ворота крепости. Он уже привык к особенностям здешних построек и был удивлён, не увидев ни подъёмного моста, ни решётки. Да и сами ворота были крупноваты, а стены — слишком низкие. Этот замок явно строился не как боевая крепость. Единственным преимуществом Монсегюра было то, что он располагался на вершине обрывистой скалы.
Сашины мысли оборвал скрип открывающихся ворот.
Путники вошли во внутренний двор. Ветров почти не удивился, увидев и тут настоящую деревню — точно как во дворе замка Юссон. Владельцы крепостей старались таким образом обеспечить всё необходимое для автономной жизни в случае осады.
Несколько вооружённых людей провели Эскота и Сашу в замковую башню. Продолжая с любопытством посматривать по сторонам, Ветров отметил про себя, что Монсегюр погружён в тот же вечный полумрак, в котором находились практически все средневековые постройки. Свет едва проникал сюда сквозь узкие окна, а высокие потолки, серые каменные стены и полы только усугубляли впечатление. Неуютно и зловеще.
В зале для гостей они остановились у камина, чтобы согреться, и стали ожидать появления хозяина крепости.
Раймонд де Перелья не заставил себя долго ждать. Быстрыми шагами он вошёл в зал и поздоровался с гостями. Это был пожилой мужчина с густыми чёрными бровями, нависающими над глазами, большой бородой и пышными усами. Выглядел он осунувшимся и очень уставшим. Эскот передал ему письмо. Раймонд прочёл его и в недоумении посмотрел на гостей. Информация, содержащаяся в послании, явно озадачила его.
Заметив удивление на лице хозяина замка, Эскот принялся долго что-то объяснять ему, время от времени кивая на Сашу. Выслушав его, Раймонд де Перелья надолго задумался.
Саша чувствовал себя ужасно неловко. О чём говорил Эскот, можно было только догадываться.
Постояв некоторое время в раздумье, Раймонд удалился, и гости снова остались одни.
— Бертран Мартен, — сказал Эскот, повернувшись к Саше.
И показал знаком, что Перелья пошёл за патриархом.
Саша уселся в кресло и вытянул уставшие ноги поближе к камину. Он не знал, принято здесь так или нет, он просто хотел погреться и немного отдохнуть. Оказалось, ничего предосудительного в его поступке не было. Эскот присоединился к нему, тоже сев поближе к огню.
Ветров глядел на пламя и ни о чём не думал. Просто смотрел. Это так успокаивало — потрескивающий звук горящих поленьев и мерцание огня. Через некоторое время его охватила дрёма, веки сами собой закрылись…
И сразу послышался громкий голос Перельи. Саша неохотно поднялся.
В зал вошёл хозяин замка, а за ним Бертран Мартен. Именно таким и представлял себе Ветров патриарха катаров — степенным, с одухотворённым лицом. После короткой церемонии приветствия Саша передал катару письмо. Тот стал читать. Вскоре брови его сдвинулись, и на лице отразилась вся палитра чувств — от удивления до сильного волнения.