Монсегюр. В огне инквизиции

Семенова Татьяна П.

Один из них, обернувшись, смерил Ветрова презрительным взглядом, второй заботливо прижимал к ране на голове Милона платок.

Саша наблюдал всё происходящее словно со стороны. Ему стало невыносимо противно. Он не мог никому ничего объяснить, не мог ничего сказать. А если бы и мог, то кто поверил бы ему? Вот она, улика, в его руке — окровавленный кинжал.

Подошёл воин, бесцеремонно схватил Ветрова за волосы и, толкнув со всей силы ногой, перевернул на живот. Ловким движением они с Эскотом перехватали

руки чужеземца и связали их за спиной.

— В темницу его, — бросил Эскот. — И приковать цепями. Приедет барон и разберётся с мерзавцем. Я ему не завидую.

Воин опять ткнул ногой Ветрова.

— Вставай! И иди! — он махнул рукой в сторону выхода.

Саша с трудом поднялся.

Вдруг ясная мысль осенила его. Бертран Мартен! Он может подтвердить его невиновность. Саша поискал глазами патриарха. Катар сидел в углу в кресле, прижимая к груди свиток. Он был очень плох. Лицо бледное, глаза почти пустые и какие-то безжизненные. Пожилой мужчина в тёмной рясе, подпоясанной верёвкой, суетился возле него.

«Безнадёжно, — понял Ветров. — Когда он придёт в себя, если, конечно, придёт, будет уже поздно».

Почти у самой двери к нему подскочил юноша. Он был очень возбуждён. В руках его Саша заметил кинжал.

— Ты что ищешь, Пьер? — спросил Эскот.

Саша услышал знакомое имя. Пьер де Брюи? Ванин предшественник по прошлой жизни?

Юноша отстранил воина и стал обшаривать Ветрова.

— Что ты ищешь? — повторил Эскот.

— Ножны! У него должны быть ножны!

Эскот рванул верхний жакет чужеземца, чуть не разорвав его, и ощупал талию. Ничего.

Саша не понимал, что они ищут. Но сопротивляться не было сил.

Пьер и Эскот застыли, напряжённо глядя друг на друга.

— У этого кинжала должны быть ножны, — тихо повторил Пьер и провёл пальцем по монограмме на рукоятке. — Тринадцатый, — прошептал он.

— Что? — не понял Эскот.

— Объяснения потом. Сейчас нужно найти ножны.

Саша бросил взгляд через плечо Пьера. На позолоченной ручке кинжала был выбит крест с раздвоенными концами, а чуть выше — буква «М».

Они внимательно осмотрели пол. Ничего. Тогда, не сговариваясь, перевели взгляд на Милона. Тот уже пришёл в себя и, сидя на полу, искоса наблюдал за Пьером и Эскотом.

Пьер медленно подошёл к нему.

— Сними рясу, — сказал он каменным голосом.

— Зачем?

— Сними рясу, — повторил Пьер.

Милон отрицательно покачал головой.

Но Эскот уже был рядом. Вместе с Пьером они подняли монаха на ноги. Эскот взял кинжал. Затрещала ткань. Милон пытался закрываться руками, но подоспевший воин скрутил ему их за спиной.

Через дыру в рясе они увидели кольчугу, на поясе — кожаный ремень с длинной петлёй, к которой крепились ножны.

Эскот ещё сильней рванул рясу и снял ремень с Милона.

Его взгляд

впился в красивые кожаные ножны, инкрустированные позолотой. Та же самая монограмма!

— Значит, «М» — это Милон, — прошептал Пьер. — Почти таким же ножом убили Мигеля.

— Кто этот Мигель? — спросил Эскот.

Но Пьер не ответил. Он почти вплотную приблизился к Милону и сказал:

— Помнишь Авиньонский замок?

Убийца молчал, с ненавистью глядя на юношу.

— А мальчика, которого ты убил, помнишь?

Пьер взял из рук Эскота кинжал и сжал его рукоятку так, что побелели костяшки пальцев. Ещё мгновение, и он всадил бы нож в шею убийцы, но Эскот остановил его, схватив за плечо.

— Пока он нам нужен живым.

Он отвёл Пьера в сторону, и они о чём-то долго переговаривались. Затем, немного успокоившись, Пьер подошёл к чужеземцу.

— Пьер де Брюи, — представился он.

— Александр, — еле выдавил из себя Ветров.

Говорить было невыносимо больно.

Воин развязал руки пленнику. Саша облегчённо вздохнул, потирая кисти.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил Пьер, но вдруг осознал, что стоящий перед ним человек не понимает их языка.

Тогда он сочувственно покачал головой, указывая на горло чужеземца. Саша пощупал шею, морщась от боли, и устало махнул рукой. Мол, всё пройдёт.

«Так вот, значит, каков из себя Ванькин предшественник, — думал Ветров. — Симпатичный парень».

Он пристально посмотрел в глаза Пьеру, пытаясь увидеть в них хоть что-то напоминающее Оболенского. Саше на мгновенье даже почудилось, что он уловил характерное Ванькино выражение лица, взгляд…

Пьеру сделалось не по себе. Как-то странно смотрел на него этот человек. Он отвернулся и направился к Бертрану Мартену.

— Ну что, друг, простишь меня? — широко улыбнулся Эскот, подойдя к Ветрову. — Дай-ка сюда свою руку.

Вынув платок из рукава, он хотел перемотать им порезанную Сашину ладонь.

— Не надо, — Ветров отрицательно замотал головой, вынул свой платок — подарок Ани — и ловко перебинтовал им руку.

— Понимаю, — снова улыбнулся Эскот, глядя на платок. — Дама сердца.

Саша кивнул. Сказанное было понятно без перевода.

Эскота позвал воин, а Саша опёрся о стену и стал наблюдать. Вернее, он стал рассматривать помещение. В пылу борьбы ему было не до осмотра. Да и потом тоже. Сейчас он ясно понял, где находится. Это была библиотека. По всем стенам до самого потолка громоздились полки с древними книгами и манускриптами. Почти в самой середине — большой стол с письменными принадлежностями, видно, за ним работал Бертран Мартен. Почему убийца появился именно здесь? Хотел взять что-то или просто лишить жизни патриарха? Сашино чутьё подсказывало, что убийца выбрал это место не случайно…