Монтаж памяти. Книга вторая
Шрифт:
Актёр мог бы пойти в антрепризу, где восемьдесят процентов труппы – звёзды театра и кино, баснословные вознаграждения, а билеты на такие спектакли неоправданно дорогие. Он мог получать десять тысяч рублей за одно выступление. Но сумасшедший график гастролей по провинциальным (иногда убитым) городам, пошленький юмор пьес и бездушные, вульгарные герои вызывали в нём гадливость. Если нормальный спектакль репетируют по несколько месяцев, а то и целый год, то для проработки антрепризы в полном составе актёры собираются два или три раза. Качество такого спектакля соответствующее. Стыд и срам, а зритель выкладывает свои кровные деньги за пустышку. Такое отношение
Артём любил свою работу. Он частенько шутил, что не женится, потому что уже женат на театре, а в этом смысле он однолюб. Последнее слово неизменно вызывало смешок у всех, кто был хоть чуть-чуть знаком с актёром.
Иногда работа приносила довольно приятные привилегии – актёры были желанными гостями на любой богемной тусовке. Так и в один сентябрьский понедельник его пригласили на юбилей гламурного журнала в новый ночной клуб. Такие приглашения получал не каждый актёр их театра.
В заведении «Последний ряд» на первом этаже был огромный бар, выложенный черно-белой плиткой, белое полотно, как в кинотеатре, зеркала в туалетах, как в гримерках, с кучей лампочек и автоматы с презервативами при входе в уборную.
Кирпичные стены тут и там светили неоновыми слоганами популярных фильмов: «Изменишь одно, изменится все», «Чем вы ближе, тем меньше вы видите», «Всё возможно, пока не сделан выбор», «Твой разум – место преступления», «В её жизни было трое мужчин. Один, чтобы взять её… один, чтобы любить её… и один, чтобы убить её».
На втором этаже клуба ждали танцпол и лучшие диджеи города.
Артем не собирался проводить вечер своего выходного дня здесь, но приехал давний друг, а сидеть с ним к четырех стенах было бы невежливо и скучно.
И вот актер потягивал виски на баре. Танцевал он отлично, как и все выпускники театралки, где от умения двигаться под музыку зависели экзаменационные оценки по спецкурсу. Но сегодня не хотелось, чтобы «газели» и «антилопы» в набедренных повязках и на высоченных каблуках вешались на шею.
Как он удивился, когда показалось, что через толпу к бару пробирается их костюмерша.
А она-то как сюда попала? Здесь были только самые-самые или «+1» VIP-гостей.
Он даже проморгался. Нет, ошибки не может быть. И Артём махнул ей рукой, подзывая к себе.
Ася подошла к актеру, поцеловала его легонько, словно бабочка взмахнула крылышком, в одну, потом другую щеку. Запах сирени, смешанный с алкоголем, моментально пощекотал нос.
Артём вопросительно взглянул на Асю, на что она непринужденно ответила, грассируя:
– Des bisous – sont francais «bonjour» 5 .
Вот же чаровница, решила разыграть из себя француженку. Артём ухмыльнулся.
– Надо же, у кого-то есть нормальная одежда, не из бабушкиного сундука. – Он рассмотрел её медленным, скользящим взглядом с ног до головы. – Египетская сила, ты умопомрачительная Rockstar-baby. Ну-ка покрутись.
5
Des bisous – sont francais «bonjour» означает «поцелуи – это французское приветствие». Во Франции принято при встрече целовать друг друга в обе щеки.
И Ася выполнила его просьбу, чуть покачивая бедрами под музыку в своих облегающих кожаных штанах и черных ботинках-казачках.
– И что тут делает такая рафинированная барышня? Я думал тебе по вкусу только вальс и кадриль.
Артём уступил ей свой барный
И как же Ася здесь оказалась всё-таки? Спросить напрямую было бы бестактно.
– С кем ты здесь, маленькая мисс?
– Avec mes amis 6 , – потягивая коктейль, ответила Ася, умалчивая о том, что её родственница работает в журнале-виновнике вечеринки.
Он смотрел на неё, прислонившись рядом к барной стойке, но будто совсем не узнавал. Честно говоря, у него мелькали мысли, что у Аси кривые ноги, которые она прячет под своими длинными юбками. Но сейчас Артёму стало совершенно ясно, насколько он заблуждался.
6
Avec mes amie – с французского «с моими друзьями».
– Я тебя боюсь в этих кожаных штанах, – правый уголок его рта пополз наверх, создавая рядом привлекательную морщинку. И он об этом прекрасно знал. – И за тебя, кстати, тоже боюсь. Не захмелей сильно, ладно? – вдруг он вспомнил, что это её не первый прием алкоголя за вечер.
– D'accord, Monsieur! Bonne nuit 7 , – она по-детски похлопала ресницами, потом помахала рукой на прощание, и пританцовывая, пошла прочь. Коктейль не допила. «Неужели, не понравился?» – подумал актёр, ведь обычно девушки были в восторге от его изысканного выбора.
7
D'accord, Monsieur! Bonne nuit – с французского «Хорошо, сэр! Спокойной ночи».
– Оксид твою медь, – в какой-то задумчивости произнес Артём, всё ещё глядя вслед Асе и покачивая головой.
– Кто эта крошка? – спросил приезжий друг. – И почему не познакомил?
– Спокойно, мальчик, этот экземпляр тебе не получить.
Артём ещё не видел костюмершу такой… такой… Дерзкой? Нет, дерзкая она всегда. Игривой? Может быть.
Раскованной. Вот подходящее слово.
1860 год
Я наугад нашла библиотеку. Здесь, видимо, были помешаны на зелёном цвете, судя по тому, что я увидела перед собой. Растительный зелёный орнамент обоев на стенах, бархатные изумрудные портьеры и травянистого цвета ковёр.
До сих пор не привыкнув к габаритам пышных платьев, на ходу уронила статуэтку.
Почему я такая растяпа. Всё так хорошо начиналось, а теперь… мне конец. Опять. Вдруг это очень дорогая вещица?
Святые угодники, и что теперь делать?
Собрать и выбросить за окно?
Нет, могут заметить.
Интересно, а фарфор горит в огне?
И ведь, как назло, в платье нет даже карманов.
Здесь повсюду книги, книги, и только стол, стул, два глубоких кресла и пуфик для ног. А что если отодвинуть фолианты на верхней полке и спрятать за ними осколки? Вряд ли хозяева дома такие уж большие книголюбы, чтобы лезть на эту верхотуру, да и фамилии авторов какие-то все незнакомые.