Мор мечей
Шрифт:
– Я тоже так считаю. – Кронмиру показалось, что капитан что-то скрывает.
– Вы уже бывали в Венике?
– Я никогда не бывал так далеко на севере… Послушайте… – Привычка к одиночеству и скрытности мешала Кронмиру не хуже обета молчания, но действовать приходилось быстро. – Мне нужен кто-то, кто знает… новости.
– Моя жена, – улыбнулся Парменио.
– Нет. – Кронмир нахмурился. – Кто-то из правительства. Я понимаю, что им важны наши новости, я готов обменяться информацией. С кем-то, кому известно, что происходит в Арле и даже в Нордике.
Парменио
– Сюда, – сказал он. – Думаю, моя жена вполне вас устроит. Вероятно, вы не привыкли к женщинам у власти. Альба в этом смысле невероятно отстала.
Теперь они свернули в переулок, по которому с трудом мог пройти один человек. Справа высилась стена, а слева мостовая обрывалась на четыре фута вниз. Пройдя пятьдесят шагов, они оказались у богато украшенной двери в высокой стене с железными кольями наверху.
Парменио постучался одной рукой и сказал что-то непонятное.
Дверь бесшумно открылась.
– Ваша жена в числе правителей города, капитан?
За дверью оказалась каменная лестница в три пролета. Наверху стояла крупная женщина в шали и чистила ракушки. Глянув вниз через перила, она радостно заорала:
– Il Capitano! – и убежала.
Парменио улыбнулся и зашагал по каменным ступеням. Кронмир последовал за ним. На втором этаже открылась еще одна дверь, из нее появились двое слуг в ливреях, один из них поспешно оправлял на себе одежду. За ними шла средних лет женщина с роскошной гривой рыжих волос и суровым, но довольно симпатичным лицом. Увидев капитана, она просияла и стала настоящей красавицей. Она тут же кинулась ему на шею.
– Моя жена, – зачем-то пояснил Парменио, обернувшись.
Кронмир отвел глаза. Снова посмотрев в их сторону, он увидел, что она разглядывает мужа, как будто пытаясь убедиться, что он реален. На очень правильном этрусском она сказала:
– Ты жив! У нас не было никаких вестей из Альбы, кроме сообщений о войне и море.
– Там творится и то и другое. Но я жив, вернулся с хорошим грузом и новыми друзьями.
– Расскажи мне все новости. И побыстрее, чтобы я передала их Тридцати. У нас… – Она покосилась на Кронмира.
– Он спас мне жизнь и мой корабль, – пояснил Парменио. – Это императорский чиновник.
Кронмир поклонился. Он не привык к тому, что о его положении говорят вслух, но при сложившихся обстоятельствах честность действительно казалась хорошей стратегией.
– Я должен спросить. Ваша жена…
– Одна из Тридцати, – кивнул Парменио. – Тереза.
Кронмир поклонился, Тереза присела.
– Вы… – Тереза с трудом справилась с собой. – Император едет сюда?
– Еще многое стоит обсудить, – вздохнул Кронмир. – Я должен собрать сведения.
– Для императора? Кто сейчас император? Верно ли, что прежнего убили в бою? Дикие? – Она судорожно втянула воздух. – Мессир, прошу меня простить. Я бы никогда не стала расспрашивать гостя прямо на пороге, но, ради всего святого, Тридцати нужно знать все.
– Сделаю все, что смогу, – поклонился Кронмир.
Аткинс и Антонио втащили в дом носилки Лукки. Вокруг засуетились слуги.
– Разве с вами не было еще одного? – удивился Парменио.
– Еще одного? – заинтересованно переспросил Кронмир.
– Слуги… Хотя, пожалуй, нет.
Донна Тереза отправила гонца. Не успели подать норчини в дымящихся чашах и налить вина, как послышался стук. Кронмир, сидевший на балконе над каналом и наслаждавшийся горько-сладким напитком, который словно смывал воспоминания о чудовищах, увидел, как к маленькому причалу пристают лодки. Небольшая черная, две покрупнее и, наконец, великолепная барка, отделанная как будто чистым золотом.
– Кажется, ваша жена – важная персона, – заметил Кронмир.
– Куда важнее меня, – улыбнулся капитан. – Многие мужчины такого не вынесли бы. Но она… – Он помахал рукой. – Это чудо, что она согласилась за меня выйти.
Кронмир не нашелся с ответом. Браки всегда оставались для него загадкой. Зато он искренне улыбнулся.
– Иногда я почти верю в Бога, – сказал он.
Парменио осушил бокал и встал.
– Я мечтал об этом. О стакане вина на своем собственном балконе, о городе передо мной. Когда змея прошла мимо нас, я сказал себе, что, если нам немного повезет, так и будет. – Он улыбнулся шире. – Милая, кажется, к обеду у нас гости.
Тереза поцеловала его.
– Дорогой, приехал герцог вместе с герцогиней и Семерыми.
– Господи! – переполошился капитан. – Мне нужно помыться, переодеться… купить новую одежду.
– Я понимаю, милый, что тебе этого хочется, но твой гость и твои новости слишком важны. Важнее одежды.
– Мы справились с морским чудовищем, вряд ли герцог страшнее, – решил Парменио.
Большие светлые комнаты второго этажа заполнились людьми в великолепной одежде, и Кронмир почувствовал себя неуютно. Его представили столь многим и так быстро, на языке, которым он владел неидеально, что даже его завидная память дала сбой. В какой-то момент он склонился над рукой герцогини и понял, что не помнит, что нужно сказать, по-этрусски или на любом другом языке. В отличие от своего супруга, сонного дряхлого старика с лицом черепа, герцогиня была очень молода, светловолоса и очаровательна. Кронмир напрягся. Кожу ее покрывал загар, пальцы оказались сильными, и он успел нащупать мозоли, говорившие, что она умеет обращаться с мечом. Она улыбнулась ему, глядя прямо в глаза, и не стала говорить изысканной чепухи.
Кронмир заметил, как она посмотрела на донну Терезу и взмахнула рукой. Тереза приоткрыла веер. Разговоры мигом стихли.
– Господа, – сказала донна Тереза. – Наш гость – неофициальный посланник императора.
Кронмир не привык оказываться в центре внимания. Он снова поклонился престарелому герцогу и предъявил письмо герцога Фракейского, скрепленное императорской печатью. Второе письмо, с шифром, он уничтожил.
Герцогиня, донна Жизель, внимательно прочитала письмо и что-то тихо объяснила герцогу на ухо.