Мор
Шрифт:
Я налил себе кофе и огляделся. И правда срач. А с другой стороны, не буду же я наводить чистоту и порядок в логове, которое и жильём-то не назовёшь. Дома у меня почище. Я вспомнил почти такую же гору посуды в раковине и вещи, разбросанные по дому. А нет, кажется, такой же срач.
На диване всхрапнул Адам, я отставил недопитый кофе и подошёл к нему. Адам спал, свернувшись калачиком. В убежище было прохладно, особенно по ночам. Я принёс из спальни большое покрывало, которым накрывался сам, и накинул на Адама. Взгляд сам собой прошёлся по его телу. На подростка он никак
Адам что-то забормотал сквозь сон и повернулся на спину. Золотистые волосы разметались вокруг лица. После ванной они были влажными и завитыми в мелкие кудри. Губы приоткрылись, и лицо стало казаться ещё более нежным. Как у ангелов – снова пришло это неуместное сравнение. Я усмехнулся. Ангел, который два раза ощутимо врезал мне за вечер, нассал в штаны из вредности и без спроса скурил сигарету.
Чёрт! Я бы и сам сейчас не отказался от сигареты, но моя куртка осталась на крыше. Когда Адам ломанулся к выходу, украв ключи, она слетела с его плеч и осталась лежать там. Нужно сходить за ней.
Я вышел из убежища. Отсюда не было другого выхода, кроме как спуститься на лифте до первого этажа, а оттуда покинуть здание, поэтому я оставил Адама лежать на диване – спал он или опять притворялся – и спокойно поехал на крышу. Спускаться обратно я не торопился. Накинул куртку, достал сигарету и прикурил.
Небо стало ещё темнее, а искорки звёзд заметнее. Передо мной, как в кино, мелькали события сегодняшнего вечера. И всё, что случилось плохого, меркло перед Адамом. «Я могу к нему прикасаться!» – билась лишь одна мысль в голове.
Я посмотрел на свои руки и потёр ладони, пытаясь представить, каково это: коснуться ими человека и не убить его. После открытия в себе способностей – этих дурацких, смертоносных способностей, Дара убийцы, – я мечтал только об этом: чтобы нашёлся такой человек. И он нашёлся. Я ничуть не жалел о том, что удерживаю его в логове против воли. Да кому он нужен на улице? Бродяга, бомж. Никто руки помощи не подаст. А мне он был нужен!
Глава третья
Утром было холодно. Это первое, что я заметил. Если присмотреться к пространству перед собой, можно было даже разглядеть пар изо рта. Я повернулся и посмотрел в окно. Хмурые тучи неслись по небу, с минуты на минуту грозясь сорваться на землю снежной бурей. На душе было неспокойно. В последние дни всё так сильно изменилось. Убийство мэра, плен, больше нет друзей… Воспоминания окунули меня в тьму того склада, где я потерял тех последних людей, с которыми мог свободно общаться. Теперь я остался совсем один…
– Еба-ать, чего за окном творится! – громко раздалось из соседней комнаты. – Зима пришла!
Я вздрогнул от неожиданности. По полу зазвучали шаги, в дверном проёме показался Адам: заспанный и укутавшийся в покрывало с головой. Он замер, осматриваясь, утёр нос и уверенно зашлёпал в мою сторону. Я напрягся: мало ли чего от него можно было ожидать. Но Адам дошёл до кровати и молча залез ко мне
– Я замёрз, – проворчал Адам откуда-то из одеяльных недр.
– А теперь замёрзну я.
Адам буркнул, но часть одеяла отпустил. Мне пришлось придвинуться к нему вплотную, чтобы нам обоим хватило места и тепла. Адам испустил горестный вздох, театральность которого оценил даже я, и прижался ко мне всем телом.
– Будешь приставать, я тебе всеку, понял?! – грозно спросил он.
– Понял.
– Хорошо.
Адам зевнул, поёрзал ещё немного, повернулся ко мне лицом, подлез под руку и затих в полуобъятиях.
– Удобно? – спросил я.
Адам не ответил. Я прислушался. Кажется, он уснул. Это заставило меня улыбнуться. Адам – простой, как монета в один цент. С одной стороны, дай ему еду и ночлег, и он будет готов терпеть неудобство в виде меня. С другой, чуть что, и лови его в дверях да по подворотням. Ни еда, ни ночлег не прельстят.
Ну и как, спрашивается, мне удержать его около себя, пока я не выясню, что мне надо?! Этому ангелочку нужна просторная клетка или очень длинный поводок, раз к батарее его привязать не выйдет. Может, просто договориться? Ага! Щас! Сломанный нос и ноющие до сих пор яйца в голосину орали, что с Адамом так просто договориться не получится.
Я приобнял его и тихонечко погладил. Волосы у Адама были мягкие-мягкие. Как облачко.
– Всеку! – пригрозил обладатель «облачка».
– Думал, ты спишь…
– А я думал, ты меня не для постельных утех похитил и держишь в своём уёбище… Ах, простите, в убежище!
Адам вынырнул из-под одеяла и сверкнул на меня светло-серым глазом, явно довольный своей выходкой – оговоркой.
– Ты вообще-то сам ко мне под одеяло залез.
– Я не залез! Я замёрз!
Адам спрятал нос обратно и лишь теснее прижался, а я прикусил губу от нахлынувшего необычного чувства. В один миг стало нестерпимо жарко и голова пошла кругом. Я прикрыл глаза. Может, дело не в Адаме, а во мне? Тогда в подворотне не сработал Дар, сейчас с организмом творится непонятно что.
Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Кажется, отпустило. Но где-то в самой глубине рассудка шевельнулась толика сожаления. Жаль, что я не сдох! Жаль, что я не могу пожать себе руку и пожелать лёгкой смерти! Если бы мог, всего этого не случилось бы.
И мне так сильно захотелось «уйти», что я соединил ладони и про себя пожелал: «Умри! Умри! Умри!»
Заворочался в моих объятьях Адам, захрипел, закашлял. Я касался его оголённой кожей… Я приказал умереть…
«Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет! Только не это! – Я обхватил ладонями лицо Адама и мысленно громко пожелал: – ЖИВИ!!!»