Моран дивий. Стезя
Шрифт:
Я как раз постовал у костерка, медленно тускнеющего в свете утра, с трудом продирающегося сквозь туман. Пост мы оборудовали под стеной, по левую руку от входа так, чтобы вошедшему он не бросался в глаза. А дозорный наоборот, имел бы время сориентироваться, разрядить при необходимости в незваного гостя балестру и быстро укрыться в одной из башен.
Коростелиное пощёлкивание за стенами крепи мгновенно согнало остатки дрёмы. Схватившись за оружие, я уставился на закутанный плющом вход.
Впрочем, предосторожность оказалось лишней - наконец-то притащилась старая карга.
Последний раз эти холодные глаза с ненавистью и презрением смотрели поверх заряженной балестры, нацеленной мне в лоб. Такими я их и запомнил. Запомнил и пудовые кулаки, в прошлые майские праздники здорово расписавшие меня под хохлому. С тех пор я с их обладателем не виделся. И, честно говоря, видеться не стремился. Семёныч обмолвился как-то, что в посёлке его нет, что служит он сейчас при Магистре - я вдохнул тогда, помню, морозный стылый воздух и показалось мне, что стал он после этого известия чище и дышится мне легче...
Парень остановился у костра, глядя на меня. Бесстрастно. Без злобы и ненависти. Без интереса.
Из башни, позёвывая, выполз Зварыч.
– А, Ярослав... Здоровеньки булы, - он с хрустом потянулся.
– И тебе не хворать, - сын Юрзовского старшины отвёл, наконец, от меня глаза и стряхнул с плеча рюкзак.
– Как у тебя, земляк, на предмет харчей? Поиздержались мы тут с княжичем вас дожидаючись...
Ярослав принялся потрошить рюкзак. Зварыч подбросил дров, повесил над костром котелок с водой. Вежица закатала на мне майку, осматривая удивительно скоро рубцующиеся раны. Все при деле.
Мужики перебрасывались короткими фразами - о погоде, о переходе, об окшенях, об открываемой тушёнке. О Юрзовке - ни слова. Что там? Как там?
– вертелось на языке. Но я угрюмо молчал, опасаясь излишней суетливостью вновь попрать собственное княжеское достоинство...
Покончив с завтраком и закинув загремевшую ложку в пустой котелок, Зварыч зыркнул лисьим глазом - хитрым и жёлтым - в сторону Панько.
– Дежуришь на новенького, Ярик...
Страж молча собрал посуду.
– Укладывайтесь, - сказал он.
– Через десять минут выступаем.
Зварыч не заставил просить себя дважды. Скрывшись в башне, он уже через мгновение вытащил оттуда собранный вещмешок, увязанное одеяло и оружие. Закинув за спину меч и балестру, притачав к поясу ножны с длинным охотничьим ножом и люльку с болтами, он залил костёр водой. К появлению Ярослава всё было готово к выходу. Кроме меня.
Не двигаясь с места, я продолжал сидеть у потушенного костра, привалившись спиной к корневищу стены. Стражи, уже готовые устремиться к воротам, с недоумением воззрились на меня.
Заглянувшая в ворота Вещица, оценив обстановку, захихикала:
– Что, ребятки? Забыли, можа, кого? Решили вывести княжича в Заморье заочно?
Зварыч заухмылялся. Ярослав нахмурился.
– Что, ребятки?
– в тон море осведомился я.
– Перепутали меня с тряпичной куклой?
– Мне казалось, - процедил сквозь зубы Панько, - что без дополнительного разжёвывания очевидно - охотники, не найдя тебя в Юрзовке, прочёсывают лес. Чем быстрее и веселее мы станем пошевеливаться, тем больше у нас шансов не попасть им в руки. Или тебе ещё что-то неясно?
Я встал и подошёл к нему вплотную.
– Мне многое неясно. Неясно, например, с какого пня руководить операцией по спасению моей драгоценной особы взялся именно ты, мой добрый верный друг?
У стража побелели скулы от сдерживаемой ярости. Вряд ли ему так уж хотелось меня спасать, когда он и разговаривал-то со мной через силу.
– А я и не брался, - сказал он, как выплюнул.
– Моя бы воля - меня бы здесь не было.
– Чья же над тобой воля, страж?
– Магистра, княжич, магистра. И, в отличие от некоторых, я не собираюсь оспаривать его приказ, - прозрачное стекло глаз холодило почти физически. Я чувствовал как стынет кровь, и спина покрывается гусиной кожей.
– Тем более, я знаю что стоит за этим приказом. И знаю что значит жизнь княжича для Морана.
– Почему же именно ты? Разве Магистр...
– Не знаю!
– резко оборвал меня он.
– И знать не хочу! Возможно, счел меня достаточно подготовленным. И сведущим более других. Тем более, - добавил без всяких подковырок и злорадных ухмылок, - сам видишь, желающие в очередь не выстраиваются.
Он отвернулся от меня и, заведя руки за спину, подтянул лямки рюкзака.
– Хочешь ты или нет - я и Лёха будем с тобой столько, сколько понадобится.
– Сколько понадобится ВАМ?
– я почувствовал как заломила виски приближающаяся головная боль. Чего-то я не понимаю...
– Или МНЕ?
Ярослав не ответил.
Я провёл ладонью по лицу и, подняв взгляд, случайно наткнулся на жёлтые глаза Зварыча. Он тут же отвёл их. Но мне показалось, я разглядел в их презрительном прищуре равнодушный интерес патологоанатома. Может, мне показалось?
– Ты идёшь?
– трое нетерпеливо ожидали моего решения.
– А если нет?
– решение принять никак не получалось - внутренний голос истерично вопил: не ходи с ними!
– но других вариантов не предлагал. Вот так.
– Если откажусь от вашего сопровождения и рискну пробиваться в Заморье сам?
– Ты погибнешь, - равнодушно пожал плечами Панько.
– С вами, мне кажется, у меня погибнуть шансов больше...
– Мы не пойдём против Морана. Пока ты ему нужен, будем тебя беречь. Если ЭТО тебя интересует, княжич.
– Вот как? Как же мне угадать тот момент, когда я стану не нужен? Когда пора будет начинать рвать от вас когти?
– Ну хватит!
– Зварыч выругался.
– Что мы уламываем эту принцессу на все лады? Долго ещё кабениться собираешься, мать твою? Дураку же ясно - другого выхода у тебя нет! Нет! Понимаешь? Либо к охотникам, либо с нами. Нет у тебя третьего варианта! Так и не о чем тут бухтеть. Бери шинель, товарищ, и вперёд!