Моран дивий. Стезя
Шрифт:
– Знаешь ли ты, княжич, как зовут твою ведьму?
Я несколько растерялся, не ожидая подобного вступления.
– Ксения, - вскинув руку, я прихлопнул на щеке припозднившегося комара.
– А дальше?
Память натужно заскрипела, проворачивая шестерёнки сданных в архив воспоминаний.
– Ксенией Михайловной, кажется, её старшина величал. А по фамилии... Орешкина, что ли она...
– Асташкова.
– Ну да, ну да, точно. И что?
– А то! Асташкова она по мужу, с которым приехала в Юрзовку более тридцати лет назад откуда-то с северных ворот. То ли из Архангельской, то ли из Пермской области... Не суть.
–
– По любой ведьме не скажешь, - угрюмо заметила мора.
– Владеют они разными тайными знаниями, среди которых тайна молодости - не последняя. Зато, когда срок приходит, - старость их бывает стремительна, а смерть беспощадна. Всем и за всё приходится платить, мой милый, всем и за всё...
– Ну, не скажи, - я демонстративно зевнул, - у меня был знакомый, который на спор взял кредит в банке на полмиллиона рублей и ни копейки за него не заплатил. И приставы не донимали - он казак вольный, сегодня здесь, завтра там. Попробуй поймай ветра в поле. Уж больно ты, мора, склонна к обобщениям, как я посмотрю...
Мора, проникнувшаяся темой о тайне молодости и заметно взгрустнувшая по поводу недоступности оной, возмущенно зыркнула на меня, вторгшегося со своим прозаическим примером в высокие материи.
– Ближе к делу, - раздражённо бросил я.
Мора рассеянно огладила лежащую подле неё скатку войлочного одеяла.
– А? Ну так вот я и говорю. Асташкова - это она по мужу. А по отцу-то она Черемис. Ксения Михайловна Черемис, мой милый...
* * *
Ярослав проснулся, когда густая чернота неба начала линять, предвещая скорый рассвет. Приподнявшись на локте, он недоумённо уставился на меня, шепчущегося у костра с морой. Накинув одеяло на плечи, страж уселся напротив, старательно смаргивая сон.
– Почему не разбудил на смену, как уговаривались?
– буркнул он.
– Или думаешь много толку с походника, который спотыкается о каждый пенёк с недосыпу?
Не удостоив стража ответом, я резко вскинулся, опрокинув нетронутую кружку остывшего кофе: у кромки леса в сереющем воздухе, прорисованные чёрной акварелью, чётко выделялись два силуэта - человека и коня.
Зварыч, не поднимаясь с места, уже взвёл балестру, целясь в неожиданного гостя. Человек, закинув поводья на ближайший сук, поднял руки развёрнутыми ладонями к нам и спокойно пошёл к костру. Присмотревшись, Зварыч зевнул, опустил оружие и, натянув одеяло на голову, снова завалился спать. Ярослав, ещё какое-то время напряжённо всматривающийся в серые сумерки, тоже вдруг расслабился, легко поднялся на ноги и отправился встреч приближающемуся незнакомцу. Они быстро и весьма сдержанно обнялись, поприветствовав друг друга. Перемолвились несколькими фразами поодаль от костра, и только тут я, наконец, узнал раннего визитёра. Сердце ухнуло куда-то в желудок и забилось снова - беспорядочно и... радостно, что ли? Весьма глупо с его стороны.
– Ну, здравствуй, - сказал я ему после продолжительной паузы, в течение которой мы рассматривали друг друга.
– Какими судьбами?
– Решил, что ты без меня пропадёшь, - Тим уселся у костра, по-турецки скрестив ноги и с облегчением сбрасывая на землю оружие.
– Тебе ни один хрен - пропаду я или выживу?
Тим неопределённо пожал плечами.
– Или боишься, Моран заругает, если раньше срока меня уморите? Об этом заботишься?
– Об этом, - улыбнулся он. Улыбнулся просто, открыто, как раньше.
– И о Семёныче, наставнике твоём вятшем. Уж так сокрушался дядька, что ты там, а доблестный скакун твой здесь. Плешь мне проел сожалениями. Короче, привёл тебе твоего Рыжика, княжич. Задолбался его сквозь чащу тащить, дурня. Уж такая упрямая и глупая скотина! На мой взгляд, лучше бы ты здесь себе кого поумнее присмотрел. Но разве Семёныча переспоришь, чёрта старого!
– Чего ж ты по ночи шастаешь?
– спросил Ярослав, нарезая сало.
– Да уж светает, - Тим увлечённо копался в своём рюкзаке, извлекши, наконец, к общей радости походников остро пахнущий чесноком и пряностями шмат розового сала, аппетитно рассечённый мясными прослойками.
– Просто я, как оказалось, недалече лагерем стал, заприметил ночью огонёк ваш. Не пошёл, конечно, по темну, справедливо рассудив, что в потёмках подстрелят земляки и имени не спросят. А как только развиднелось - сразу коняшек под седло. Летим, говорю, добры кони, навстречу барабанам и трубе.
– Коняшек?
– переспросил Ярослав.
– Так ты не только княжичева жеребца приволок?
– А то!
– Тим засмеялся.
– Решил, что где один - там и два. Но не боле! Не обессудьте, други, на всех не расстарался. О себе и о княжиче, само собой, порадел. А вам, как нашим верным оруженосцам, так и быть, приобретём ишаков в ближайшем поселении. Эй, Вежица!
– окликнул он притихшую мору.
– К какой веси планируешь нас вывести?
– она скривилась и тряхнула головой, словно отмахиваясь от докучливого гнуса.
– Кстати, спасибо за дорогу. Сам бы сроду вас не нашёл. Хорошо, мора направляла, - пояснил больше для меня.
Вежица буркнула что-то неразборчивое, отошла от костра и скрылась за деревьями.
"Коняшек", действительно, было две. Вернее, два: нетерпеливо топчущийся на месте Рыжик, распираемый, как всегда, избытком молодой энергии, и снулый пятнистый мерин, сонно щиплющий траву. Я удивлённо присвистнул - неужели Тим собирается гарцевать на этом телеговозе, раскрашенном под корову?
– и с радостью обнял свою животину. Рыжик приветственно пофыркал мне в лицо и тут же потянулся к карманам, ощупывая их мягко плямкающими губами, в надежде на угощение.
– Меркантильная скотина, - сказал я прочувствованно, оглаживая коняку по шее и выбирая из гривы лесной мусор.
– Как же я по тебе соскучился...
К костру возвращаться не хотелось. С животными, здесь, было гораздо уютнее. Ими я и занялся, оттягивая по возможности время общения со своим странным отрядом. Не торопясь, тщательно принялся переседлывать коней, расправляя подседельники, утягивая подпруги, регулируя криво болтающиеся стремена... Пока не почувствовал на себе взгляд. Обернувшись, я увидел Бадарина. Он стоял у меня за спиной и смотрел. С обыкновенной, острой, бабской жалостью.
– Что?
– зло бросил я.
– Дим, надо завтракать и выдвигаться.
– Ну так выдвигаемся, - бросил я, усаживаясь в седло и вновь ощущая под собой знакомую мощную силу большого животного.
– Забирай своего мерина и командуй, кормчий. Или кто там у нас на сегодня командир? Легко запутаться - каждый день по умнику прибывает.
– Возьми, - сказал он.
– Думаю, тебе пригодится.
Тим протягивал мне знакомую книжку в потрепанной обложке школьного учебника физики за 8 класс...