Моран дивий. Стезя
Шрифт:
– Цена?
– Ну, представь. Разворачиваешься ты сейчас встреч стремнине, выбираешься из колеи и идёшь назад, в Юрзовку. Какова будет цена твоего решения?
– А если всё получится? Если мне удастся скрыться от охотников и Морана? Вдруг я проживу долгую и счастливую жизнь? Почему ты этого не допускаешь?
– А попробуй!
– развеселилась мора.
– А что? Вдруг удастся тебе посрамить мою теорию? Вдруг ты найдёшь в себе силы двинуть против судьбы? Вдруг ты и вправду проживёшь долгую и счастливую жизнь... где-нибудь
– она сипло закудахтала. Смешно, да уж...
– А мора? Мора вольна принимать решения? Вольна управлять своей судьбой?
Кудахтанье осеклось. Вежица сосредоточенно поскребла в затылке арбалетной стрелой и закинула её в свой обшарпанный берестяной тул.
– Догадываюсь, почему спросил. Решение одной красной девки покоя тебе не даёт? Знай же, княжич: моры, в отличие от людей, часто плавают против течения. Если это течение не от Морана течёт, - она пристально рассматривала наконечники болтов, трогая заскорузлым пальцем колючее остриё и складывая их один к одному бережно, словно любимые цацки.
– Она ушла от тебя, потому что так велел ей Моран. Ты ему был нужен. Без неё.
– Велел Моран?
– Что тебя так удивляет? Или ты думал, Моран - добрый дедушка, пекущийся о твоём благе? Как бы не так! В вопросах выживания он руководствуется голой целесообразностью. Ты для него важен не сам по себе, спаситель полян, а как шанс восстановления порванной сети. Не обольщайся. Твоя миссия - залатать дырку на теле Морана. И всё.
Перед рассветом было тихо - ни шевеления, ни дуновения. Луна закатилась за деревья, оставив нас наедине с рыжими языками костра. Сучья тихо, шёпотом, пощёлкивали, выбрасывая в непроглядную ночь мгновенно тающие искры.
– Я не хочу тебе верить, мора, - с трудом произнёс я.
– Но, возможно, ты и права. В чём-то. Насчёт моей миссии, мне кажется, ты утрируешь. Да, залатать. Конечно. И это никакая не тайна. Но одно не исключает другого - спасти Моран, значит спасти весь его мир, и людей его населяющих. Разве нет?
Мора хмыкнула.
– И потом. Хромают твои сентенции фактами на обе ноги. Ты говоришь, что мора никогда не пойдёт против Морана. А как же та девка, которую он заточил в своей крепи? А Бажена?
– А что Бажена?
– хитро прищурилась старуха.
Я промолчал, вдруг испугавшись - не сболтнул ли чего лишнего?
Она задумалась, уставившись в костёр. А я только сейчас заметил, что вода давно кипит, вспучиваясь на поверхности маленькими гейзерами и лопаясь прозрачными пузырями. Потянувшись за кружкой, вытряхнул в неё кофе, залил кипятком, подхватив котелок через рукав куртки, размешал подобранной у костра палочкой. Запахло жжёными покрышками.
Вежица о чём-то живо размышляла, и эти мысли её весьма разволновали. Она неожиданно вскочила, заходила взад-вперёд. Потом села на прежнее место, потёрла с усилием колени. Рассеянно повертела в руках балестру, отложила в сторону.
– Послушай, княжич, - проскрежетала она, наконец, елейным, с её точки зрения, тоном.
– Хочу предложить тебе сделку. Ты подожди, подожди хмыкать!
– зачастила, заметив мою реакцию.
– Не торопись отказываться. Это будет сделка не человека с морой, а двух равноправных участников. Никаких отсроченных платежей. Всё честно и прозрачно: информация за информацию. У меня есть ЧТО тебе сообщить, у тебя есть ЧТО сообщить мне.
– Разве?
– Мне нужно знать, что ты видел тогда, в Морановой крепи.
– Чем будешь расплачиваться?
– Есть у меня одна занимательная историйка про нашу общую знакомую.
– Про Божену?
– Вот ещё!
– скривилась мора.
– Про неё вряд ли я смогу сообщить тебе что-то новое. Скорее, ты знаешь больше.
Она загадочно помолчала, косясь в мою сторону, и, не дождавшись моих нетерпеливых понуканий, торжественно завершила:
– Про ведьму Юрзовскую.
Я пожал плечами.
– Меня, знаешь ли, её грязное бельё не очень интересует. К чему мне сейчас эти историйки? О чём? О мужьях, о детях, о любовниках?
Вежица, упав на карачки, обползла костёр, придвинувшись ко мне почти вплотную.
– Никогда не брезгуй, - свистящим шёпотом дохнула мне в лицо старуха, - грязным бельём, княжич. Ещё один мой бесплатный тебе совет за сегодня. Среди этого белья может быть зарыт острый нож.
– В данной конкретной истории он зарыт?
– уточнил я. Море всё-таки удалось меня заинтриговать.
– Зарыт, зарыт. Очень большой и очень острый.
– А поточнее?
– А поточнее - после заключения сделки.
– Э-э-э, мора, - протянул я, - не готов я что-то к играм вслепую. Вдруг ты мне мыльное фуфло подсунешь в обмен на мою бесценную информацию?
Пергаментное лицо моры перекривила усмешка. Она медленно достала засапожный нож и провела им по своей ладони. Царапина набухла чёрной в свете костра кровью и пустила тонкую струйку на запястье.
– Ты ведь хочешь узнать, кто открыл вторые ворота в Юрзовке?
Лезвие в её руке выжидательно покачивалось, гипнотизируя меня рыжими отблесками огня. Спустя несколько мгновений я протянул ладонь. Живец казался отменным.
Мора пошептала над спаянным кровью пожатием, подняла на меня глаза. Я потянул было руку к себе, но старуха вцепилась в неё словно клещами.
– Пусть отсохнет десница солгавшего, - завершила она со смаком, разжимая пальцы.
– Хороша приговорка, - я ругнулся, вытирая руку о траву.
– Вот ты и начинай. Посмотрю на твою десницу...
Вежица подобрала своё сухопарое жилистое тело, как перед прыжком. Её зрачки расширились до размеров радужки, придав глазам почти нормальный вид. Старуху просто распирало от сознания значимости той тайны, что она намеревалась сообщить.