Моран дивий. Стезя
Шрифт:
– Не от старости у него мозги ссохлись, ребятки, - я вздрогнул от скрипучего голоса Вежицы.
– Да ядрит же твою налево, мора! Я же просил не подкрадываться так!
Мора осклабилась, уставившись на меня исподлобья.
– Охотникам тоже так скажешь, когда они из кустов на тебя прыгнут? Тренируй чутьё, княжич. Можно пока на мне...
Её злобно-ехидная физиономия отвернулась к костру, продемонстрировав мне колтун грязно-седых волос на затылке.
– Собирайся, давай, расселись, пионеры!
– зашипела она в сторону стражей.
–
Тим, горестно вздохнув, вылил в костёр котелок только что принесённой воды, Панько молча потянулся к мокрым ботинкам. Зварыч, небрежно привалившись к дереву и засунув руки в карманы, сумрачно оглядывал панораму редеющего леса, бдительно ловя каждый подозрительный шорох в кустах, сомнительную тень в пролеске, незнакомый запах в лёгком дневном ветерке... Он не сушился у костра и не переодевал мокрой одежды. Даже оружия не сгружал с плеч. Нет, это не страж. Это, прям, какой-то памятник стражу!..
Кажется, я что-то позабыл на привале... или не сделал... или запамятовал спросить... Это ощущение не покидало меня первые пару часов перехода. Пока случайно брошенный взгляд не задержался на мелькающих впереди патлах моры.
– Вежица, - я догнал старуху, зашагал рядом, старательно кланяясь встречным веткам, - почему ты сказала, что у того лесного сумасшедшего мозги вовсе не от старости ссохлись?
– Потому что так и есть, - мора, не глядя, отпустила ветку, с размаху хлестнувшую меня по лбу.
Подавив острое желание приложиться чем-нибудь тяжёлым о старые кости вредной ведьмы, я продолжил допрос.
– Ты знаешь его историю? Кто это вообще такой? Человек? Может, лесной дух?
Мора остановилась.
– На черта тебе?
– поинтересовалась раздражённо.
– От скуки очередной анекдотец захотелось послушать?
– От скуки, - согласился я.
– Дорога длинная, компания тухлая, телевизор ещё не изобрели. Одна радость - ты, Вежица, да сплетни твои. Что б я без них в этом походе делал? От тоски бы засох. А так всё время узнаёшь что-то познавательное - то о Морановых извращениях, то о подозрительных родственных связях юрзовских ведьм... Извини, что не смог тебя в ответ так же порадовать, что история моя тебе не по вкусу пришлась. Только я в том не виноват, нечего тут всю неделю мне козью морду строить. Ясно?
Я смотрел в мутные белки моры с красными воспалёнными прожилками, глубоко прячущиеся в складках провисших век, и уже не испытывал, как раньше, ни жути, ни отвращения.
"Привыкаю, видать, потихоньку. Как врач, каждый день ковыряющийся в чужих болячках..."
Мора раздвинула безгубый рот, обнажив остатки зубов в гримасе, должной служить, видимо, примиряющей улыбкой.
– Меньше эмоций, княжич.
Она снова двинулась вперёд, ступая по ломкому дубовому опадку неслышно, как лесной дух.
– Это жалкое и всеми забытое существо, лесной сумасшедший, как ты выразился, был раньше жрецом Морана, великим посвящённым и великим ведуном. Именно так - дважды великим. Более тебе скажу - до сих пор непревзойдённым.
Она замолчала, задумавшись.
– Что же с ним произошло?
– подстегнул я.
Мора всё так же задумчиво посмотрела на меня.
– Я думала, ты мне расскажешь.
Недоумение, написанное на моём лице крупными буквами, заставило мору снова ощериться в фирменной обаятельной улыбке.
– Но ты не увидел в своём видении истории его бесславного падения...
Мои брови поползли вверх.
– Разве ты не узнал его, княжич? Безумный Тапуня - это же Тэш. Тэш великий и ужасный. Виртуозный вор, укравший у Морана сердце Морана.
Лес дохнул - мощно и судорожно. Взметнулись старухины космы, закружились сухие листья опадка, забились ветви, сдерживая упругое мощное дыхание тоскующего бога. Мора выбросила ладони навстречу ему, растопырив узловатые пальцы и замерла, блаженно запрокинув голову, распрямив сутулую спину... Поток качнул её и опал, замерев, словно и не было его внезапного порыва.
Вежица с видимым усилием опустила голову и мелко, по-стариковски, дрожащие руки.
– Тебе нравиться провоцировать его, - сказал я тихо.
– Зачем снова назвала это имя?
Старуха молчала. Я понял - тему развивать она не собирается. Мы снова зашагали рядом, обдумывая каждый своё. Мысли путались. Я попытался упорядочить случайные откровения последних дней, увязать их вместе или развести врозь, сложить из них мозаику... Ничего не получалось. Никакой цельной картины. Сплошная невразумительная абстракция.
А, может, эти пазлы и не складываются? С чего я вообще решил, что следует верить скормленной мне информации? Может, увиденное в крепи было Морановским наваждением, далёким от правды? Может, старуха специально поддерживает меня в моих заблуждениях? Может, ей нужно для чего-то убедить меня в том, что встретившийся нам сегодня безумец и великий жрец Морана Тэш - одно и то же лицо?..
Повернув голову, я посмотрел на сухую, сгорбленную фигурку понурившейся моры. Душевные переживания не мешали ей шагать быстро и легко, машинально и безошибочно минуя препятствия и с ловкостью гимнаста уклоняясь от веток.
– А ты, часом, не брешешь мне, мора?
– поинтересовался я, мучимый сознанием своей легковерности.
Она остановилась. Подняла правую руку, пошевелила в воздухе пальцами, передразнивая меня.
– Поскольку тема эта в продолжение нашего договора, то, как видишь, - нет.
* * *
Степь была прекрасна. Я обрадовался ей, как земляку в чужедальней стороне. Знакомые с детства запахи окутали тёплым одеялом, лёгкая предзакатная тишь лениво перекатывалась волнами цветущих тюльпанов в ожидании неподвижных сумерек.