Море серебряного света
Шрифт:
Внезапно из леса вылетело облако крошечных желтых обезьянок и с криками закружилось над ними.
— Биззл жуж! Нашли тебя!
— Пошли играть!
— В тащи-зука!
Бизли выдал несколько ругательств, похожих на случайные междометия, и нырнул обратно под землю. Разочарованные обезьянки несколько мгновений крутились над камнем.
— Не смешно, — сказал тоненький голосок.
— Дети, сейчас мы заняты, — сказал им Орландо. — Прилетайте немного попозже, и мы поиграем, договорились?
Обезьянье
— Хорош, Ландогарнер, — пропищала одна. — Но мы прилетим!
— Килохана! — пропищала другая. — Время пописать на каменных троллей! — И желтое облако исчезло за холмами. Родители Орландо стояли как вкопанные, настолько пораженные всей этой сценой, что Рэмси даже захотелось немедленно отправить их обратно и дать побыть одним.
— Не беспокойтесь — они не всегда крутятся вокруг меня, — сказал Орландо.
— Мы… мы просто хотим быть с тобой. — Вивьен перевела дыхание и попробовала улыбнуться. — Где бы ты ни был.
— Я очень рад, что вы здесь. — Долгое мгновение он стоял, не отводя от них глаз. Его губы дрожали, но потом и он заставил себя улыбнуться. — Эй, пошли смотреть дом. Все вместе!
Он пошел было по дорожке, но потом вернулся обратно и взял Вивьен и Конрада за руки. Он был намного выше их и они почти бежали, чтобы успеть за его длинными шагами.
Рэмси взглянул на Сэм Фредерикс и предложил ей свой виртуальный носовой платок. Подождал, пока она успокоится и они вместе пошли за семьей Гардинеров на холм.
— Вы выглядите получше, чем в последний раз, — сказала Каллиопа.
Женщина в кровати кивнула, с холодным и безразличным лицом, как если бы кто-то тщательно вытер из него жизнь.
— Вы тоже. Вы даже ходите.
Каллиопа указала на пластико-металлические штуки за своим стулом.
— На костылях. Очень медленно. Но в наше время врачи — настоящие волшебники. Вы должны знать.
— Я не буду ходить, что бы они со мной не сделали.
Трудно возразить на такой ответ, но Каллиопа попробовала.
— А что, умирать лучше? — тихо спросила она.
— Великолепный вопрос.
Каллиопа вздохнула.
— Простите, мисс Энвин, у вас было трудное время.
— И нельзя сказать, что я его не заслужила, — сказала молодая женщина. — Я вовсе не невинна. Дура, да, — но не невинная дура.
— Никто не заслужил Джонни Дреда, — твердо сказала Каллиопа.
— Может быть. Но и он не получил того, что заслужил, верно?
Каллиопа пожала плечами, хотя та же самая мысль постоянно горела в ее сознании.
— Кто знает? Но я хотела вас кое о чем спросить. Что в точности вы сделали с блокнотом после того, как я отправила сигнал об опасности? Что вы пытались послать?
Американка
— Вирус. — Она изучающе посмотрела в лицо Каллиопе. — Программу, которая пожирает информацию. Несколькими часами раньше она съела половину моей системы. Я решила, что это может как-то повредить ему. Я упаковала ее в его собственные… файлы. Среди этих ужасных фильмов. Так что он бы даже не знал, что это.
— Быть может именно это ввело его в кому.
— Я хотела убить его, — равнодушно сказала она. — Мучительно. Все остальное — не кара.
Какое-то время они молчали, но когда Каллиопа начала медленно и мучительно двигаться на стуле, готовясь встать, женщина внезапно заговорила.
— У меня… у меня есть кое-что на совести. — В ее глазах появилось выражение страха и надежды, от которого Каллиопа внутренне поежилась. — Меня это мучает… очень давно. Это случилось в Картахене…
Каллиопа подняла руку.
— Я не священник, миссис Энвин. И не хочу ничего слышать об этом случае, во всяком случае от вас. Я уже изучила все донесения и то, что вы сказали моему напарнику, детективу Чану. Я умею читать между строчек, как и любой другой. — Взглянув на женщину он погасила еще одну попытку исповеди. — Я говорю очень серьезно и представляю закон. Подумайте как следует, прежде чем сказать что-нибудь еще. И если вы, потом, все еще захотите облегчить сознание, что ж, вы всегда сможете позвонить в полицию Картахены. И я хочу сказать вам, что тюрьмы в Колумбии не самое лучшее место на свете. — Она смягчила голос. — Вы прошли через ад. Выздоравливайте и думайте, что вы собираетесь делать в жизни дальше.
— Вы имеете в виду без ног, верно? — В ее словах был больше, чем намек на жалость к себе. Каллиопа почувствовала, как в ней опять забурлил гнев.
— Да, без ног. Но вы живы, верно? И у вас есть шанс, небольшой, подняться. Это больше, чем у большинства людей. И уж точно больше, чем у остальных женщин Дреда.
Какое-то мгновение Дульсинея Энвин глядела на нее с чем-то вроде ярости и Каллиопа приготовилась выслушать ругательства, но американка промолчала. Через мгновение ее лицо опустилось.
— Да, — сказала она. — Вы правы. Будем считать, что мне повезло, верно?
— Чем раньше вы это поймете, тем лучше, — сказала Каллиопа. — Удачи, вот что я хочу вам пожелать. А теперь я должна идти.
Дульси кивнула и взяла стакан воды стакан воды со столика возле кровати, потом заколебалась.
— Он действительно… ушел? — спросила она. — И не вернется назад? Вы уверены?
— Насколько можно быть уверенным в чем-либо. — Каллиопа попыталась сохранить голос профессионально-холодным. — Уже неделю ни одного знака — ни малейшего изменения, ничего. И его стерегут днем и ночью. Если он и проснется, то в тюрьме.