Морель и госпожа Смерть

Любавин Лео

— Прими это, возьми мою жизнь, это выкуп за него, — произносит женщина, поднимает руки над алтарем, кричит в исступлении.

— Ла Муэрте! Я, Матильда Перригорская, заплатила тебе кровью испанских королей, ты не любишь кровавых жертв, но эту примешь! Слышишь ли ты? Я плачу тебе кровью! Рикардо теперь твой сын, я посвятила его тебе. Дай ему долгую жизнь! Взамен моей…

При этих словах все свечи на столе гаснут, ребенок заходится криком, а женщина падает замертво.

Тогда струйки дыма от задутых неведомой силой свечей начинают складываться в неясный белый силуэт, он повисает над столом, длинные одежды колышутся, накрывая ребенка. А в дверь уже молотят изо всех сил и слышны голоса:

— Откройте! Откройте!…

Дверь не

выдерживает напора, сорвана с петель, в комнату вваливаются мужчины — они в кирасах, с обнаженными мечами. Останавливаются над телом матери.

Ребенка на алтаре — нет.

— Ришар, ты сказал, что выйдешь через минуту! — Лоран вернулся и тронул брата за плечо.

— Да, прости, я потерял счет времени, — Морель-старший поднялся с колен. — Теперь идем!

Братья выбрали для беседы самое уединенное место в замке — фамильный склеп. На триста три ступени вниз пришлось спуститься, чтобы попасть туда. За тяжелой дубовой дверью открылся сводчатый зал, пышная гробница главы рода Морелей. В центре, на возвышении, в мраморном саркофаге, останки графа Максимилиана Мореля, что защищая короля, погиб в битве при Дюсо пять веков назад. За этот подвиг род был удостоен привилегий и почестей. Вдоль стен многочисленные родственники Максимилиана, из колена в колено, все они по мужской линии принадлежали славной фамилии, род пресекся двести лет назад, в гербовых книгах была подведена черта. Что касается усыпальницы — её следа не смог найти ни один археолог. Наводнение размыло и утащило в небытие саму память о Морелях. Но не в параллельном мире. В другом Париже дело обстояло куда лучше. Замок остался цел, и подземелье по-прежнему хранило славные кости. Одно время в залы скрипты хотели перенести резиденцию Ордена Мертвой Розы, однако Лоран воспротивился этому, он не желал терять свою тайную лабораторию. И тогда Ришар уговорил Госпожу оставить все как есть. Поэтому капитулы проходили то в одном месте, то в другом. А Лоран без помех занимался запрещенными опытами. До поры до времени Госпожа закрывала на это глаза. Но Морель столько лет удерживал душу Бланшефлер!

— Лоран! — Ришар был уверен, что никто не может услышать их, толстые каменные стены подземелья и магические щиты, установленные братом, исключали малейшую возможность этого. И все же Морель-старший произнес вполголоса. — Я пришел, чтобы сказать тебе совсем не то, что ты сейчас услышишь. При мне есть приказ с огненной печатью Госпожи, но я не передам его тебе. Потому, что ты — мой брат.

Благодарная улыбка Лорана свидетельствовал о том, что Ришар может продолжать. Но она была слабой, какой-то безнадежной. И из чувств, которые сейчас испытал Ришар, самым сильным оказалось сострадание. Он стремился помочь Лорану, как и много веков назад, еще до того, как Бланшефлер покинула мир живых. — Я как и ты, хотел бессмертия для нашей матушки. Его можно было получить гораздо легче… постой! Не спорь, — Ришар пресек горячие возражения младшего брата. На препирательства у них сейчас не было времени. — К тому же споры бесполезны, момент утерян, и мы должны следовать по пути, избранном тобой.

— А если я ошибся? Если средства нет?! — горестно воскликнул Лоран. С братом он был другим, куда подевалось хладнокровие и уверенность в себе. Вот так Великий Магистр. Растерян, ищет помощи.

Ришар никогда не позволил бы себе использовать это. Он любил названного брата и приемную мать, считал их родными. На всем свете у него никого больше не было.

Белая Госпожа — другое, не подчинение и не любовь. Он был посвящен ла Муэртэ, древний ритуал крови связал их навечно. Пока существовала Сантита — рядом с ней оставался и Ришар. Рикардо — так она его звала, но чаще «челло». С ним Сантита становилась женщиной. Ненасытно-страстной, неутомимой.

То что он совершал сейчас, по сути являлось предательством могущественной госпожи и возлюбленной. Что за наказание грозит ему, Ришар не знал и не слишком заботился об этом. Накажет так накажет. Лишит жизни? Он и без того мертв, откажет в милости, сделает изгнанником? Не все ли равно, на каком берегу встречать восход луны, соскучится Сантита — все равно призовет. Типичная логика счастливого любовника еще ни разу не подводила Ришара. А с женщинами он общался много. Еще до того, как истина открылась ему. Откуда Ришар мог знать, что родная мать посвятила его ла Муэртэ? Мало ли причин, по которым графиня Морель могла принять в сыновья подкидыша и выдать его за собственное дитя? Да хоть бы необходимость в наследнике. Возможно, у графа Мореля с этим возникли проблемы. Все-таки воин, израненный в боях, гораздо больше склонный проводить время на поле брани, чем в будуаре красавицы жены.

На остренькие клычки вампирши Ришар нарвался в тридцать лет. Хороша была графиня Ричмонд, дьявольски хороша! Но и коварна. За укус просила изрядную цену. Ришар до сих пор еще оставался должен по счетам её внучке. Сама-то леди Ричмонд благополучно рассыпалась в прах, когда законный супруг, уличив жену в неверности, пригвоздил её осиновым колом к ложу. В родовом гнезде Мореля-старшего неизменно тянуло на воспоминания. А предаваться им не следовало. Не сейчас! Когда мрачная тень гнева Сантиты нависла над ними.

— Средство найдется, ты почти достиг желаемого. Я видел в городском доме компанию поднятых членов королевского дома. Они в прекрасной форме.

— Это не моя заслуга, но эффект яда. Кроме того, я изначально ошибся! Нет никаких членов королевского дома. Эти сущности из другого мира. Они не совсем люди, вернее совсем и не люди, но воплотились силой великого волшебника слова. Он сильнее Мерлина и Морганы вместе взятых. Силу вдохновения дал ему не бог, а мой отец…

— Хочешь сказать, что Уильям тебе родня?

— Возможно, но я не уверен полностью. Здесь какая-то другая связь.

— Какой бы она ни была. Сейчас мы говорим о каплях. Вильям знал состав? Тогда почему ты вместо всей этой венценосной компании не разупокоил его одного?

— Не нашел.

— То есть как?

— Могила в Стратфорде пуста. Это и навело меня на некоторые мысли. Но гипотезу надо проверить, а у нас не осталось времени! Ни на что. Ришар, ты хотел сказать мне… Но если это касается…

Брат догадался по непримиримому взгляду Лорана и прервал ненужные возражения.

— Нет, я не собираюсь советовать тебе явиться с повинной. У меня есть план получше.

— Значит, ты на моей стороне? Против Неё? — Лоран потрясенно замолчал.

— Я всегда за тебя, Ларри, — снова обнял его Ришар, — пусть мы не родные по крови, то Бланшефлер мне больше, чем мать. А ты — больше, чем брат.

Глава 9

Мерцающий покров

Лиза равнодушно смотрела на себя в зеркало. Свадебное платье было восхитительным, но это не радовало. В странном волшебном мире все происходило также неправильно, как и в том, из которого она исчезла. И стоило попадать сюда? Очень хотелось пожалеть себя и расплакаться. Слезы уже защипали глаза. Никто её не любит! Там дома — родители развелись. А что ей делать, если она одинаково любит обоих, а каждый хочет, чтобы Лиза была на его стороне.

А здесь? Будущему мужу как будто все равно, что Лиза выходит за него замуж! Чушь какая… А платье все-таки великолепно. Как у королевы. И тиара. Зачем такая пышность? Мамушка говорила о каком-то таинстве. Об Ордене. Лиза ничего не поняла. С каждой минутой ей становилось все страшнее. А вдруг она уже никогда не попадет домой? Маму жалко! И диплом тоже, ведь все же почти сдала. Остались эти чертовы десерты.

— Плакать нельзя — глаза станут красные. Это может повредить, решение будут принимать тайным голосованием, все члены Ордена, — пояснила Мамушка, расправляя на Лизе фату. — Вот теперь хорошо! Точно наша покойная госпожа, — Мамушка сказала и испуганно зажала руками губы. — Язык мой — враг, однажды доведет до…