Морг
Шрифт:
Вайцман отнёс инструменты в хозсарай, отряхнулся чинно и со степенностью.
– Бог поможет, - ответил он.
– Носитесь вы со своим Богом, - зло фыркнула Олеся.
– Можно подумать, вы такой праведник!
– Я с малых лет хожу в церковь. Я даже хотел уйти в монастырь, но батюшка...
– Кругом у вас одно "я"!
– вскричала девушка,
– Нате, почитайте!
Главврач удивлённо взял в руки книженцию. "Будущее атеизма". Боже, какая глупость!
– Стас, это твоя книга?
– Моя. Я взял у отца, он коммунист.
– Отродье бесовское!
– теперь уже кричал Иосиф Семёнович, прежде чем уйти в мрак. Он покидал этих двоих безбожником с глубокой ненавистью, он считал их своими врагами, и если бы было время, о, он прочистил бы им мозги! Будьте прокляты, засранцы, я иду в новую жизнь, нет такой преграды, через которую не смог бы переступить человек.
Олеся и Стас ушли в морг. Тишина их угнетала, давила на сознание. Олеся запустила пальцы в грудь Стаса, поиграла с курчавыми волосами, потом рука пошла ниже, нашла начинающий возбуждаться мужской орган, погладила головку. Она абсолютно ничего не испытывала. просто надо было убить время.
– Он подохнет в дороге или вернётся к нам, - сказала девушка и расстегнув брюки, принялась лизать Стасово древко.
– Его надо было убить, - прошептал молодой человек.
– Его убьёт его Бог. Это как пить дать.
Фрагмент 14
Работы по обеззараживанию морга и больницы велись два с половиной часа. Капитан объяснил, что некая радикальная группировка атаковала 15 российских и 8 американских городов, сотни тысяч человек погибли в страшных мучениях, но паники нет, всё налаживается, идёт планомерная очистка территорий.
– И вы здесь не паникуйте, - попросил служивый.
– Первый ли раз России-бабушки страдать? Мы - народ закалённый трагедиями, мы ген защиты свой выработали, нам страшен только ад перед смертью, а самого чёрта не боимся. А тут ещё американцы с нами вровень страдают - значит, выдюжим, не сломаемся, не порвём жилы.
Вайцман холодно поёжился, обмотал горло шарфом. Они втроём ушли в морг, где было уже значительно теплее - работало электрическое отопление.
– Давай тяпнем, капитан!
– взбодрился Иосиф Семёнович, потёр ладони, вызывая мурашки по волосатому телу.
– Айда!
– по-казачьи согласился капитан.
Офицер разлил по кружкам спирт, разбавил его водой, мутноватой и плохо пахнущей. Выпили как на поминках.
– Я б этих радикалов за яйца хватал и об стенку, как римляне - иудейских детей. Если не желают жить по-добрососедски - к Аллаху, на лепёшки с салом. Мне они вот так дороги - он провёл ладонью по горлу - сколько можно русской бабе рожать для груза-200? Это какие-такие люди должны быть, чтобы целые нации травить дермом, ждать, когда мы как щенки негодные захлебнёмся собственной рвотой?
Подошёл щупленький полулысый сержантик, доложил, что очистка завершена. Капитал сказал, что через полчаса они уезжают дальше.
– Почему ислам приносит столько жертв?
– как бы между делом поинтересовался Стас.
– Мусульмане - здравые хорошие люди, но бедности у них много, а бедность толкает на противоправные действия, - объяснил командир химической защиты.
– Знаю одного киргиза, мужик вот такой, дети у него золотые, а вот сын в ИГИЛ (запрещена в РФ - ред) ушёл, режет горла неверным, зарабатывает пулю в лоб. Я ему говорю "Ты почему такого сына вырастил?", а он мне "У Всевышнего на каждую душу план свой. Как бы я молился, если он был простым земледельцем? А так молюсь как святой, живее любого муллы. Это Аллах меня разбудил, а то ведь намаз полусонным делал. Глядишь, и сын покаяться, встанет на праведный путь". А у него ещё две дочки, черноокие красавицы, с косичками вдоль спины.
Стас любил такие откровенные разговоры, но сам остерегался много говорить, чтобы не сболтнуть лишнего. Он гадал - скажет Вайцман об его убийстве, сломает его окончательно или нет. Ныла нога, в голове стучали гонги один за одним, а тут ещё мерещилась Олеся с высунутым синим языком, выцарапанными глазами, словно беркут разодрал её лицо, изуродовал память о ней.
– Слушай, служивый, помоги захоронить наших усопших. Для нас двоих это как серпом по гениталиям.
– главврач едва не заплакал. Его лицо было пунцовым, на лоб сел комар, а он даже его не чувствовал - он думал об своей убитой сестре, выдать Стаса, этого засранца военным, или простить как Христос учил, ведь православные же. А если он сам следующим будет?
Капитан дал приказ об захоронении. Вдогонку этому пошли две бутыли спирта, чтобы мёртвых не боялись.
– Народ мрёт как мухи, - высказался офицер.
– Проезжаем деревни - тишина, и мёртвые с косами стоят, а косить не хотят. Было бы смешно, если это другая страна была, не твоя родимая, которая тебя ссать учила. Народ уходит в лучшие края... Скоро и наш черёд.
– Не будь таким пессимистом, друже, - похлопал по плечу капитана Вайцман, уже пьяный и вспотевший.
Изрядно они выпили за те полчаса: спирт растекался по венам, бодрил и делал храбрым.
– Всех нас роботы заменят. Роботы не поднимут восстания, у них нет противоречий и сексуальных влечений, ими просто нужно управлять. Бесплатная рабочая сила, - подытожил главврач.
О роботах Вайцман умел говорить. Он считал, что православие - единственный противовес разгильдяйству американцев и япошек. Патриарх был его светоносным светом, силой, влияющей на зло, расплодившееся на всех окраинах земли. О зле он молчал, то ли боялся козней дьявола, то ли не находил нужных фраз. А о роботах, пожалуйста...