Морок

Мизгулин Олег Алексеевич

— Наши вещички…

— Ну и что?

— Ты не подумал, что сказал, остряк! — вмешался Головной. — Я понимаю, юмор и всё такое, но звучит нелепо: поручить призракам охранять от людей. От тех, кто сюда и так не сунется…

— Мы же сунулись.

— Мы — это особая статья. Правильно, Николаич?! А призраки… Им до елды наши шмотки!

— Олег! — В голосе Люси прозвучала сталь.

— Прости, Люцик, вырвалось… Я в рамках приличий…

— Согласен, — разлепил губы Вадим. — Вероятность живых гостей мизерна, а призракам наши вещи не нужны.

Он оглядел всех как будто заново и сухо добавил:

— Призракам нужны мы сами.

ГЛАВА 12

Дверь отворилась с готовностью легко, без скрипа и усилий со стороны открывающего. Часовня с погожей неуверенностью приветливой хозяйки обратила им свой лик, будто

ждала… Ожидала, когда гости, наконец, раздвинут створки ворот и обнаружат её безукоризненное платье. Сравнить было, что и с чем. Ни второй вариант, ни, тем более, первый — «запущенный упадок», не могли конкурировать с тем, что демонстрировалось зрителю сейчас. Нагретыми лучами солнца, свежий тёс сруба пах деревом. Всё стояло ладно, чинно без затей и башенка переливающееся шапкой довершала часовенку-куколку. Присутствием живых дохнуло от стен часовни и не только от этих стен… Оживление царило во всём: в разглаженных граблями клумбах, ухоженной чьей-то заботливой рукой, в приветливых, раскинувших ветки, кустах смородины. Постриженных и облагороженных как надо… Разрыхленная почва, саженцы уже посаженные и ямки рядом под непосаженые, лопата, в конце концов… Воткнутая штыком и оставленная КЕМ-ТО. Тем, кто недавно сажал, копал, хозяйничал здесь… Какофония птичьих голосов дополняла и обрамляла бытовой уют городка. Иллюзия обитаемости Скита имела совершенно непринуждённо-законченный вид и не покидало терпкое ощущение, что во дворе не оказалось никого только по случайной несостыковочке. Пока путники проходили к колодцам, пока вертели барабан и заливались водой, чувства всех пятерых вибрировали в унисон с окружающей атмосферой ПРИСУТСТВИЯ. Последнее, что доконало, стала ровная белесая дымка, тянущаяся рваной струёй из дымохода одного из бараков. В другое время Вадим пришёл бы в недоумение: к чему подтапливать жильё, когда стужей и не пахнет и в пору даже искать тень. Но сейчас в выкрученных мозгах эта деталь блекла, таяла, растворялась… Другое дело — понимание, что кто-то жжет дрова, пусть не по погоде, но жжёт, ставило мышление в иную плоскость. Тут разновероятие подкидывало варианты. Коконы? Или новая запредельная реальность? К чему подводит их обновлённая часовня? Контакт, разумеется, навязывают, но нужен ли он? Не проще ли уйти, отгородиться и тем самым обезопасить себя? Или… Есть ли он, выбор, вообще? Как не пяться, как не поворачивайся к избушке задом, а ведь развернут тебя и никуда не денешься. Уткнут фейсом, хочешь, не хочешь, в этот хрестоматийный фасад. Мол, не тупи, а делай выводы. А может… Вадим впервые для себя вырвал новую, как показалось революционную концепцию. А что если не уворачиваться? Сцепиться за руки и в прочной связке пройти…

Люся говорит надо учиться, что ж… Если это условие и если это благоприятствует выходу из создавшегося тупика, то почему бы и… Хуже, поди, не станет…

— А ведь там кто-то есть! — Прервал мысли Зорина Олег. Где это «там», было нетрудно сообразить и по направлению взгляда сказавшего и вообще… Забавно представить, но уникально, по сути: мысли всей пятёрки двигались синхронно. В одном направлении…

— Из печурки дым валит, алкоголиков манит! — Продекламировал что-то из народного Ваня и удивительно: его голос стряхнул всеобщее оцепенение. До этого безмолвно таращились и только.

— Что за дела, Вадим? Погода — изжариться можно, а эти храмовники, или кто они… Топят свои бараки.

Спросил Олег, а ответила Наташа.

— А это, Олежка, простое привлечение внимания. Типа, часовня — можете зайти, можете — нет, как угодно, а вот зде-е-сь… Вас ждёт интересненькое! Да, ведь, Люсик?! Своеобразный маячок, так сказать…

Люся нахмурила лоб, кивнула, но ничего не ответила. Зорина это никак не удовлетворило.

— Люсенька! А можно подетальней развернуть комментарий! Ты как никак единственный из нас эксперт.

Людмила набычила губки и ещё больше сморщила бровь.

— Не знаю… По факту Наташа права. Это привлечение. В мозгах моих туманище, а вот чутьё… Это определённо новое. Этого ещё не было. Опасно ли… Чуйка говорит: пройти все равно придётся… Не знаю, Вадим. Трудно…

— Поня-а-тно… — Вытянул Вадим, хотя по существу ничего понятного не было.

Он прокашлялся, оглядел лица ребят и отметил знакомый блеск зрачков. Расширенных страхом и любопытством. «Одомашненных кошечек, силой тайнопознания выбрасывает на лестничный пролёт, где их придавливает к бетонной лестнице страхом. — В который раз ему пришло на ум это сравнение. Все страхи, надо думать, пропорциональны незнанию их природы. Для котов, ограниченных стенами дома, потусторонним миром является всё остальное неизведанное пространство. Для

нас же самих потустороннее — всего лишь неизученная область чего-то там сверхъестественного, сумеречная зона…»

— Кучеряво девки пляшут! — Прервал его мысли громогласный Ваня. — Часовня появляется из ниоткуда и каждый раз замысловатей и замысловатей. Причём, заметьте, господа, каждые предмет здесь имеет натуральную величину, вес, трогается, щупается и даже без всякой фальши звенит… — Ваньша наглядно постучал по заборному ведру, и то с ответным вниманием ответило жестяным гулом. — Вода, которую мы счас опробовали, свежа, холодна, мокра и что ещё… Утоляет жажду на раз-два. Миражом, как ни крути, не напьёшься. Следите за моей мыслью, господа, прошу извинить за пафос! Оленя, которого мы кушаем и не первого, кстати, отличает вкусное прожаренное мясо. Пальчики оближешь… А ведь не факт, что он-они, подстреленные и съеденные — реальные существа. А не братья ли они водичке, что появляется и исчезает, но, тем не менее, пьётся и утоляет жажду? Не является ли тут мороком всё и вся от камня до мухи? Вот о чём бы задуматься…

— Ну, ты накрутил, мистер дедукция! — Фыркнула по-обыкновению Наталья.

— Не-не, Натаха… Что-то в этом есть — Загорелся Олег поднесенной идеей. — А?! Николаич?! Я, кстати, тоже подумывал…

Вадим преисполнился мрачным лицом. Сопротивляться мистике не хватало веса убеждений.

— Морок, который пьётся, кушается, переваривается…

— А ещё щупается, трогается, пахнет! — Вставила Наталья.

— И пахнет. — Согласился Зорин, тяжеловато принимая наверченный на шампур сюрреализм. Выдохнул, и устало добавил: — Это выше моего понимания! Но гипотетически допустить в качестве теории можно… и… даже, наверное, следует.

— Браво, Вадим Николаич! Ваш прогресс налицо. — Люся с улыбкой наклонила голову. — А не далее, чем утром, вы утверждали, что этого быть не может, поскольку не имеет права быть принципе. Неужели чтобы прийти к осмыслению невероятных явлений, надо сломать хребет на вероятных предметах и теориях?

Вадим кивнул, проглотив заслуженную иронию.

— Видимо, надо… сломать. Я и сейчас раздваиваюсь. Одна моя половина готова допустить чудеса, другая — сопротивляется изо всех сил. Защитный механизм, тот, что оберегает мозг от сумасшествия, не даёт поверить в субъективную реальность. Если всё то, что мы видим, слышим, едим, чувствуем, есть продукт наваждения, тогда… Где граница? Между нашим миром и псевдо? Где конец того и начало этого? Ведь была и, пожалуй, где-то есть эта полоска. Невидимая. Линия, за которую нас утащило в этот омут.

РАЗВОРАЧИВАЙ КОМАНДУ НАЗАД ПОКА НЕ ПЕРЕСЕКЛИ ВРАТА

Словно на мерцающем табло загорелись слова в памяти и смутный образ старообрядца, ставшим давно сном, возник и… даже не он. Глаза. Знакомые, но не узнаваемые. Вадим вздрогнул, поёжился. Словно вколачиваемые в доску гвозди мерным ударом входили в сознание слова Люси.

— … мы прошли… когда… трудно сказать… линию… — Глаза старообрядца жгли, а слова про «врата» рассеивали внимание Зорина, но усилием он вернулся к Людмиле.

— Я не фантаст, Вадим, но если бы попыталась, скажем, накидать кистью по нашей ситуации, я бы… Я бы представила это так. Образно, скажем, что все мы пятеро в данный момент, находимся в состоянии анабиоза. Глубокого анабиоза. И всем пятерым снится одинаковый сон. Яркий, насыщенный. Стереосон. Про порталы, про спуски и возвращения. Про повторяющийся день и блуждающую часовню. Про то, как мы едим и наедаемся. Про то, как мы пьём и напиваемся, смотрим, общаемся, смеёмся, горюем, плачем, расстраиваемся. Есть и другой вариант. Не всё тут морок, а только какая-то часть. Тонкая перегородка, разделяющая миры прохудилась и через неё как через дуршлаг просачивается невидаль. Как в миксере происходит смешивание реального и нереального. Отсюда путаница, где настоящее, а где обман — вопрос вопросов. Я не эксперт, но как ты сам счёл, продвинулась, возможно, чуть дальше. Только мои складывания на уровне чувств и воображения. Это наитие, а нужны знания. Их не хватает, я уже говорила…

Людмила осеклась, словно наткнулась на препятствие, дважды хлопнула ртом, собираясь, но продолжения не последовало. Взгляд её вопросительный был обращён к Вадиму.

Вадим облизал сухие губы и вздохнул.

— Допустим. — Он постарался выдерживать тон ровно, деловито. — Допустим, Люся! Где нам взять эти знания? И есть ли у нас время на эти знания? Наш поход затянулся неимоверно и эта вина, не в укор вам, по праву на моей совести. Но оставим сопли! По существу — твоё предложение? Учиться?! Каким образом? Входя и выходя из портальчиков? Разгадывать загадки, мотать на ус, собирать данные… Это единственный вариант? Альтернативы, как я погляжу, нету?