Моролинги
Шрифт:
Я потянулся за альпенштоком. Кажется, впервые Рунд занервничал:
— Смерть последнего, кто владеет технологией создания Т-Мозга вам не выгодна.
— Но вы же не хотите ею делиться! Пускай не достанется никому.
— Дайте координаты вашего босса, — неожиданно попросил он. — С вами без толку разговаривать.
— Босс на звонки не отвечает. Я дам вам номер секретаря.
Рунд получил номер, по которому к нам звонят клиенты. Записав номер в комлог, Рунд сказал, что все дальнейшие переговоры он будет вести только с боссом.
Виттенгер выбирал костюм для пресс-конференции.
— Отменяйте, — велел я. — Рунд Бенедикта не убивал.
— За сколько он
— Не беспокойтесь, хватит на всех.
— А если серьезно?
— Если серьезно, то слушайте. Оба охранника утверждают, что рядом с кроватью, на которой умер Бенедикт, они увидели видеопланшет с каким-то текстом. Текст оказался романом о моролингах, что, впрочем, не важно. Если бы яд находился в соке, Бенедикт умер бы с первым глотком и случилось бы это до девяти часов, поскольку должен же был он чем-то запить ужин. Но в таком случае охранники не увидели бы никакого текста. Видеопланшет Бенедикта тонкий, как бумага, его можно сворачивать в трубочку и носить в кармане, как ручку. Питание у таких планшетов идет за счет солнечных батарей и чрезвычайно слабого аккумулятора. В номере было не слишком светло. Если в течение определенного времени не листать страницы, экран планшета гаснет, чтобы сберечь энергию. Однако он светился. Следовательно, Бенедикт умер гораздо позже девяти. Во время агонии Бенедикт опрокинул пустую банку и уронил планшет.
— Ты не бредишь?
— Взгляните на параметры энергосбережения — если планшет все еще у вас.
Инспектор достал из сумки планшет Бенедикта.
— Кульбекин, тупица, даже не спросил о планшете… Так, посмотрим. М-да, сорок пять минут… — он нашел параметры режима энергосбережения.
— Теперь считайте. Охранники вошли в номер в десять пятнадцать. Минус сорок пять минут — это половина десятого. А ужин привезли в восемь пятнадцать. Выходит, что больше часа Бенедикт не прикасался к соку. По-моему, это малоправдоподобно.
— А если там было две банки?
— Шишка написала, что заказала только одну банку — ее вы и нашли в номере. Вторую банку вам подсунули, чтобы свалить вину на Рунда. Цитрусовый сок здесь пьют все, в том числе и охранники. Убийца подобрал оставленную Нильсом пустую банку, подсыпал в нее яд и выкинул в мусоросборник.
— И я, старый дурак, ее нашел! — наступал на меня Виттенгер.
— Не старый дурак, а чересчур дотошный полицейский. По долгу службы, вы обязаны обыскать мусор. Но если бы вы не нашли банку, убийце это бы не повредило.
— Тогда где же находился яд?
— Несомненно в капсулах. Бенедикт принял капсулу и улегся читать роман. Яд подействовал, когда растворилась оболочка капсулы. В этот момент Бенедикт лежал, а не стоял или сидел. Поэтому поначалу охранники приняли его за спящего. Возражения?
— Рунд мог подбросить в пузырек отравленную капсулу, когда обыскивал Бенедикта.
— А не проще ли было скинуть Бенедикта с крыши энергостанции? Быстро и надежно. Смерть сочли бы за несчастный случай. А каковы шансы убить Бенедикта, подбросив капсулу? Из пятидесяти капсул в пузырьке осталось тридцать шесть и все абсолютно безопасные. Пузырек капсул сто может вместить, а уж тридцать так в нем перемешаются от тряски, что придется две-три недели ждать, прежде чем Бенедикт не наткнется на отравленную капсулу. А по закону Паркинсона — месяц с неделей. К тому же, чтобы приготовить капсулу требуется время.
— Если не Рунд, то кто… — бормотал Виттенгер, убирая парадный костюм обратно в чемодан.
— Выбор есть: Вейлинг, Брубер, Цанс…
— И Шишка!
— Только теоретически.
— Нет, — возразил он. — Я вспомнил дату: десятое июля. Это день, когда мы арестовали Бенедикта. И эта же дата стояла на пузырьке. Врач Бенедикта, Гельман, приезжал к Бенедикту в тюрьму. С нашего разрешения
— То есть между двенадцатым и двадцать восьмым июля. Об этом мы ее и спросим…
На стене в ванной я написал:
С кем Б. встречался между 12 и 28 июля?
— А теперь идите погуляйте, — посоветовал я инспектору.
— Чует мое сердце, — сказал он. — Недолго нам осталось гулять…
Аура всех вгоняет в депрессию, и инспектора полиции — не исключение. На всякий случай, я скопировал память видеопланшета в свой комлог.
Второго августа по синхронизированному календарю, за несколько часов до ауранского рассвета, Кульбекин объявил официальную точку зрения: самоубийство. Отсутствие пузырька с ядом или любого другого источника цианида он объяснил, как попытку неких неустановленных лиц бросить тень подозрения на уважаемого господина Рунда. Под неустановленными лицами он подразумевал Виттенгера, меня и Шишку, следов которой так и не нашли. За препятствие правосудию мы с Виттенгером были объявлены персонами non grata. На сборы нам отвели законные двадцать четыре часа.
В чем-то он был, безусловно, прав…
Сезон атмосферных катаклизмов в Амазонии подошел к концу на неделю раньше срока. Некоторые постояльцы стали потихоньку собирать вещи. Брубер договорился лететь первым рейсом. Мне он повторил, что у него дела в гуманитарной миссии ООН.
Поначалу Цанс планировал лететь с Брубером в Амазонию. За последние дни он ослабел настолько, что едва мог передвигаться; при каждом шаге его лицо искажалось болью. Катя нашла для него робота-коляску. После долгих уговоров, Цанс согласился вернуться вместе с нами на Фаон. Вейлинг все время шнырял где-то рядом; узнав, что Цанс возвращается, открытую дату вылета переправил на следующую после нашей: «Лететь с вами?! Увольте…».
Заботы о перевозке тела Бенедикта инспектор взял на себя.
Пред самым отъездом я зашел в ванную забрать зубную щетку.
вейлинг
— увидел я на стене.
Часть третья.
Фаон
32
Как я и просил, Шеф не прислал в космопорт ни девушек с цветами, ни оркестра с фанфарами, ни пожарных с фейерверком. На улице — минус пятнадцать, и Нимеш не без злорадства сообщил, что последний раз столь низкую температуру в двадцать второй декаде фаонского года наблюдали пятьдесят лет назад. С чем он меня и поздравил. Среди пассажиров, прилетевших на Фаон вместе со мной, снова отсутствовало единство. Те, кто не запасся теплой одеждой с завистью смотрели, как другие без спешки достают из чемоданов и рюкзаков утепленные куртки и направляются к парковке флаеров не бегом, а спокойным шагом.
Похоже, один только «Мак-Ларен» ждал моего возвращения. По первому зову он подрулил прямо к пассажирскому порталу. Я заплатил штраф за неправильную парковку и скомандовал автопилоту: «Домой к профессору!». Сидевший на заднем сидении Цанс вскинул брови, но ничего не сказал. Из Академгородка я полетел домой.
Едва я вошел в квартиру, как загудел домашний видеофон. Видеофон — самое допотопное устройство в доме, он не умеет переадресовывать сигнал, если дома никого нет. Таким образом, звоня мне на домашний видеофон в тот момент, когда я переступаю порог, Шеф как бы демонстрирует, что я у него на контроле.