Моролинги
Шрифт:
Постояльцы тоже зря время не теряли, они организовали группу захвата, куда вошли самые отъявленные энтузиасты экстремального планетоведения. Вооружившись ледорубами, они стали прочесывать турбазу метр за метром. В результате чью-то жену застукали с кем-то из охраны, чьего-то мужа — с одной из горничных. Одна пожилая энтузиастка из группы захвата уверяла меня, что видела, как два биоробота занимались любовью. Я дал ей листок и карандаш и предложил набросать, как это примерно выглядит. Нарисовав рядышком два куба, я попросил ее пририсовать остальное, за что схлопотал пощечину.
Агенты Кульбекина устроили на турбазе тотальный обыск. Периодически между ними и туристами-энтузиастами возникали стычки, на шум прибегали журналисты и наносили кульбекинской
Вся турбаза стояла на ушах. Катя не выдержала и вызвала свое начальство, затем слегла в медпункте, через стенку от мертвого тела.
Дуг бегал по авиабазе с выпученными глазами — он искал куда бы перепрятать «панцерфаусты». Вывезти их в горы было невозможно, поскольку перед вылетом все флаеры обыскивала полиция. Он умолял меня забрать оружие за так, лишь бы его не схватили. Я позаимствовал в офисе управляющего рулон оберточной бумаги, в которую здесь заворачивают сувениры для туристов, и моток красной атласной ленты. «Панцерфаусты» были упакованы по первому разряду и спрятаны под кроватью у Вейлинга (без его ведома).
Допросы шли день и ночь. По поводу моего флаера мы с Дугом выдумали какую-то историю, Кульбекин нам не поверил, но ничего дельного противопоставить не смог, поскольку флаер утонул в болоте. Кто-то вспомнил Шишку, и ее объявили в розыск. Туристы-энтузиасты вообразили, что Шишка — и есть моролинг, разубедить их никто не пытался.
31
Становилось все труднее удерживать Виттенгера от идеи обнародовать банку из мусоросборника перед журналистами. Экспертизу отпечатков пальцев он провел — отпечатки принадлежали охраннику Нильсу. Концентрация цианида в остатках сока была такова, что полной банки хватило бы на всю Ламонтанью. Я умолял его не спешить, потому что чувствовал, что между Рундом и Кульбекиным произошла какая-то размолвка и ждал, что Рунд не сегодня — завтра сломается. Об изменениях в настроении Виттенгера я ему докладывал каждые шесть часов, и он, наконец, не выдержал.
— Пойдемте, найдем место потише, — сказал он.
Самым тихим местом оказался склад альпинистского снаряжения, где когда-то пряталась Шишка. Я попросил Рунда встать подальше от связки ледорубов.
— Не бойтесь, я не убийца, — сказал он, как будто меня можно убить каким-то ледорубом. Разозлить — это да.
— Вы для этого признания меня сюда затащили?
— Нет, я привел вас сюда, чтобы рассказать о своих отношениях с Чарльзом Корно. Начало им положил один лаборант, работавший в моей группе. В октябре прошлого года он приобрел — или откуда-то скачал — игру «Шесть Дней Творения». Как вы понимаете, он мечтал выиграть миллион. Ему удалось взломать программу, но успеха в самой игре это не принесло. Зато он понял ее принцип. Как раз в те дни мы вели испытания первого прототипа Т-Мозга. Без моего ведома, он запрограммировал Мозг на игру, и Мозг выиграл. Когда я обнаружил, какой работой он загрузил уникальный нейросимулятор, выигрышные файлы уже ушли в «Виртуальные Игры». Лаборант был строго наказан. За выигрышем, разумеется, никто не поехал. Я надеялся, что «Виртуальные Игры» сочтут файлы подделкой и что в случае, если игрок не приедет, дело уляжется как-нибудь само собой. В декабре мои надежды рухнули. Я получил письмо от Чарльза Корно, где он даже не спрашивал — он утверждал, что в распоряжении Счастливчика — такой псевдоним выбрал себе лаборант — находится Т-Мозг. Мне показалось, он собирается меня шантажировать. В январе он вызвал меня на Терминал Ауры для переговоров. К моему удивлению, при личной встрече он проявил себя как человек разумный и дальновидный. Он предложил сотрудничество, которое подразумевало — в перспективе, конечно, — выведение Т-Мозга из-под контроля правительства Ауры. В то время я уже сам об этом думал, и мне необходим был союзник за пределами Ауры. На Ауре я не мог доверять ни одному человеку — вспомните о дураке-лаборанте, едва не раскрывшем секрет Т-Мозга всему миру. Кроме того, Корно предложил несколько усовершенствований, позволивших изготовить новый Т-Мозг, пригодный для решения задач более сложных, чем выигрыш в виртуальной игре. Для испытания второго Т-Мозга Корно сам выбрал задачу. Он переслал мне программу, и я загрузил ее в Т-Мозг. После выполнения, я отослал файлы с ответом обратно Корно. Правильно ли была решена задача, мне до сих пор неизвестно — Корно сказал, что это выяснится в течение четырех — восьми месяцев.
— Когда все это произошло?
— В конце января.
— С тех пор вы встречались?
— Нет. Мы решили, что это небезопасно.
— В чем состоял смысл второго задания?
— Доподлинно мне это неизвестно. Корно сказал, что предложил Т-Мозгу задачу из динамической лингвистики.
— Вычисления могли быть предназначены для какой-нибудь компьютерной игры?
— Не думаю. Корно надоели игры, он хотел поставить эксперимент in vivo.
— Где? — я не расслышал.
— Хм, декогерентизация… — Рунд снисходительно улыбнулся. — В жизни. В реальной жизни. Я отдам вам файлы с программой и файлы с ответом. Возможно, это поможет вам найти убийцу.
— Мне нужны все его письма, — потребовал я.
— Там только теоретические расчеты. Вряд ли они вам пригодятся.
— Корно не намекал, что ему кто-то угрожает?
— Нет, никогда.
— В связи с той задачей из динамической лингвистике, он не упоминал Бенедикта Эппеля?
— Нет. Я никогда о нем не слышал.
— Не врите! Вы же его арестовали!
— Потому что он забрался на территорию ЦРН. Он утверждал, что он антрополог и что он заблудился. Для заблудившегося антрополога он неплохо стреляет.
— Отстрелялся… Ладно, до Бенедикта мы еще дойдем. Какие еще задания для Т-Мозга присылал Корно?
— Больше никаких. Наша переписка касалась конструкции очередного прототипа темпоронного нейросимулятора. Испытаний мы не проводили, поскольку он был еще не готов.
Я подсказал:
— До мая месяца.
— Что вы имеет в виду?
— Евклида. Вы поручили Т-Мозгу вычислить, куда заложить бомбу.
— Это дело Корно не касалось! Я сообщаю вам только то, что может иметь отношение к его смерти.
— А к смерти Бенедикта? Для справки: Бенедикт изучал динамическую лингвистику и моролингов — самих по себе или, опять-таки, в связи с динамической лингвистикой.
— Вы хотите сказать, что Бенедикт участвовал в подготовке второго задания?
— Несомненно участвовал. Но судя по всему, Корно не посвятил его в то, каким способом он планирует выполнить это задание. Вас Корно не информировал о содержании задания, Бенедикта — о выполнении. Наверное, рано или поздно Корно рассказал бы ему о Т-Мозге, но его убили, и Бенедикт задумал самостоятельно найти Т-Мозг.
— Если так, то вполне возможно, что Корно убил Бенедикт. Во всяком случае, у него был некоторый мотив для убийства.
— Слабый, — возразил я. — Если, конечно, его не усилит содержание второго задания для Т-Мозга.
— Попробуйте усилить, — пожал плечами Рунд. — Считайте, что это ВАШЕ задание.
Я не выдержал:
— Хватит мне советовать! Выкладывайте, в чем состояло ТРЕТЬЕ задание. Вероятно, во взрыве гражданского лайнера?
— У вас необоснованная вера в магию числа три, — высокомерно возразил он. — Повторяю, это внутреннее дело Ауры.
— Зачем тогда вы полетели к Корно на Фаон? Он вас шантажировал Евклидом?
— Когда я полетел на Фаон, корпус ЦРН, где находился Темпоронный Мозг, был уже уничтожен. Взять с меня было нечего. И напротив, Корно стал мне нужен еще больше, чем тогда, когда я располагал действующим Т-Мозгом. По вашему, чтобы расправиться с ним, я ждал целых полгода?
— Да, — согласился я, — вы действуете быстро — как с моим флаером.
— Я лишь вывел из стоя навигационный приборы. Научитесь управлять флаером без приборов, в следующий раз вам это поможет.