Морозных степей дочь
Шрифт:
«Кап. Кап. Кап», — непрестанно били по голове крупные, холодные капли. Вода стекала по волосам на лицо, катилась по щекам, выискивая путь сквозь щетину. Войлочные туфли сочно чавкали, держа на ступнях неприятный холод. Сам не заметив, он начал спускаться по склону. В сумраке носок ударился о что-то, и заключенный, едва удержавшись на измотанных ногах, съехал по траве с крутого холма.
И тут, позади, сокрытый высоким вереском, возник черный треугольник. Под холмом лежала пещера. Хоть та и могла быть обитаема, Рэй оценил свои шансы, понимая, что не вправе уйти в надвигающуюся ночь,
Даже обвыкшиеся с сумерками глаза остались слепы в низком тоннеле. Проверив содержимое охотничьей сумки, он вынул обрезки бересты и пузырек масла. Но вот единственной тканью, пригодной для сооружения пакли, оказалась одежда. Герой рассудил, что арестантская рубаха, которая длиной до середины бедра, поможет лучше сохранить тепло, чем штаны. Да и рубаху жалко было: толстая, почти новая — подгон от милой избы, а штаны так и так рваньё. И последние, без сожалений, были отправлены на обмотку подхваченной коряги.
Факел дрожал, норовя погаснуть от сырости. Тоннель, уходящий под холм, вскоре разрешался гротом с низким потолком. В нос ударило тухлым. С земли пялилась рогатая, измазанная кровью голова оленя с пустыми глазницами. Нашлись кости и других зверей, кучка перепачканных перьев. На полу пушинки меха. Вывод напрашивался сам собой: «Я прямо в норе нашего лесного зверя». Впрочем, нора вовсе не походила на обиталище волшебного духа. Неужто, прав был Ярослав? Но лучшего места, чтобы воплотить идею, навеянную дурными сновидениями, не могло представиться.
Отринув скептицизм, он вбил факел в землю и устроился на коленях. Раскрыл перед собой дневник, сам удивляясь, что на полном серьезе собирается читать стихи, нашептанные призраками в кошмарном сне. Однако таковы были правила этого непростого мира. Герой вгляделся в дерганые, будто живые письмена на страницах. Расслабился, сосредоточился и изрек как было начертано:
— Секите, розги, белы кости… — первая строка сошла с губ невыразительно, словно неловко заброшенная в море веревка. Но через секунду эту веревку будто схватил кто-то могучий и властный. Вторая строка прозвучала куда более уверенно, а третью уже вытянули из героя чуть ли не силой.
Факел погас, уступив шальному ветру, что заметался по каверне, ураганом закручивая горький чад. Рэй, не заметив утраты света, продолжил читать с закрытыми глазами.
Взвился мороз. Первая часть ритуала, что заключалась в укрощении зверя, была завершена, и тут же, снаружи, далеко-далеко, пролетел по засыпающей чаще страшный, мучительный вой!
— Тропой лесной по мертвецам… — настойчиво продолжал Рэй.
Мороз прихватил еще крепче, герой ощутил, как кожа покрывается хрустящим инеем, однако не смел шевельнуться. А колдовство крепчало, пускало в землю корни, росло. Второй наговор — приглушение земли, от которой питается дух был исполнен. И сама земля загудела, точно колокол, потревоженный ударом.
«Читай, читай», — шелестел кто-то над самым ухом. Но еще во время чтения второго четверостишия снаружи раздались мужицкие крики и нарастающий лай собак — охота приближалась! Неужели хищник намерен скрыться от преследователей в своем логове? Осталась последняя часть!
— Пойди по нивам да по льдам…
— Жу! — раздалось снаружи — охотничья команда «огонь».
— А-а! — заорал кто-то. — По боку замыкай!
Псы гнали добычу под арбалетный огонь.
— Пойди по нивам да по льдам… — повторил Рэй, но звуки охоты отвлекали, лишая возможности снова войти в состояние концентрации.
Бурное колдовство, что кипело вокруг, начало успокаиваться, так и не найдя себе разрешения — веревка, заброшенная в океан, выскользнула безвозвратно. Третья, самая важная часть ритуала грозила остаться незавершенной.
«Читай!» — властно потребовал голос. Но в эту секунду что-то ловкое и массивное спустилось в нору. Легкие следы пробежали по туннелю. Разум героя оледенел. Зверь уже был здесь.
Рэй чиркнул огнивом, и курчавый огонек заблистал поверх бересты, освещая мутное от дыма пространство. Он подхватил заряженный самострел, поднял его перед собой и в ту же секунду столкнулся глазами с ней. И опять, как в том сне, ощутил себя уменьшенным: морда величественного существа располагалась выше его головы. Пристальный взгляд ее ярко-коричневых глаз заставил замереть.
Невиданное чудовище и правда весьма походило на волка. Величаво она ступила в свою обитель, а заметив вторженца, вздернула щеки, оголив длинные, с ладонь, клыки.
Лисица! Лапы подогнуты, тело напряжено, и два пышных хвоста вздернуты к своду! Челюсти так мощны, что враз перекусят шею. Когти уперлись в землю. Самострел наведен, а угловатый наконечник стрелы щерится, целя ей точно промеж глаз! Оба недвижимы.
«Нужно стрелять!» — кричит разумная часть сознания. Большой палец дрожит, поглаживая тугой спусковой рычаг самострела. Биение сердца скорым ритмом отмеряет секунды. Снаружи опять слышны загонщики. Но Рэй замечает ее дрожь: в бедре торчат сразу два арбалетных болта; вес хищника распределен по остальным лапам.
Рэй держал ее на прицеле — не стрелял. Но и она почему-то тоже не вгрызалась ему горло. Он мог покончить со зверем в эту секунду, раз и навсегда. Получить сокращение срока, утереть нос Ярославу и, пожалуй, убийство лихого зверя даже вернуло бы ему добрую часть уважения в поместье.
Несмотря на немилосердное отношение со стороны этого мира, герой вдруг отчаянно и бесшабашно решил в него поверить! Падет, да не возноси булат, сказала старуха. Случайность, судьба или божественное провидение — какая в сущности разница? Медленно, словно закат солнца, Рэй опускает оружие. Умные, насыщенно-бурые глаза ловят его движения.
«Хоть ты, факел, не гасни», — подумал он про себя, когда язычок пламени опять задрожал. Рэй наконец увел оружие в сторону. Отдаваясь ужасающей смелости, он обошел ее сбоку, уложил руку на ребра, и ладонь провалилась во влажный от дождей, но такой горячий мех. Хищник снова оголил клыки, одно движение, и они вскрыли б горло приключенца быстрее, чем тот успел пожалеть о своем поступке. Он крепко взялся за пыр и, упершись в рыжую шкуру, плавным, но верным движением вынул снаряд. Рык, оскал, зубы сковали запястье!