Морозных степей дочь
Шрифт:
Несколько секунд Рэй вверял руку лесному хищнику. Кости так и не захрустели. По запястью скатилась полоска крови. Хватка зубов ослабла. Он высвободил руку и продолжил. Снаружи снова забрехал раскатистый лай, совсем близко! Герой повторил движение, и пропитавшееся кровью древко осталось в руке. Факел истлел, источая плотный столб дыма. «Ну всё», — мысленно попрощался Рэй, закрывая глаза.
Однако во тьме ничего не произошло. Его рука всё еще касалась горячей шкуры. Неужели это существо осознало, что он сделал? Оставив вещи и прихватив лишь дневник, герой попятился назад.
— По команде запускаем! — крикнул один, удерживая натянутые поводки Розы и Мимозы, что рвались в нору.
В глубине раздался шорох.
— Взводи! — тут же приказал второй голос, и группа вмиг встала наизготовку. — Гтовьсь.
— Не стрелять! — донесся из норы хриплый, но вполне человеческий голос.
Среди охотников завелся спор: откуда бы человек в волчьей норе? Когда один из стрелков уже надавил большим пальцем на спусковой рычаг, в остатках вечернего света, выплыла из темноты пещеры бледная человеческая ладонь.
— Это ж!.. — воскликнул Ярослав. — А ну убрали арбалеты! Рэй! — будто бы даже обрадовался копейщик, затем подбежал и треснул того по плечу. — Ха-ха, шельмец, мы-то думали, дал стрекача в ночь! Уж и не рассчитывали найти, решили, что всё, сожрали бегуна. Ты, увалень, как в норе оказался?
Под неугомонный лай собак, которые, обдирая когтями землю, рвались в пещеру, Рэй рассказал историю своего ночного похода сквозь чащу. Впрочем, весьма усеченно.
— До ветру ушел, говоришь? А костер потух, и ты уж заблудился? — понизив голос, крякнул командир. — Каким же пнём надо быть, чтобы заплутать в пяти шагах от бивака! — хмыкнул он, прижимая платком поцарапанную щеку. — Ох, Мимоза, никшни ты ради бога! — гаркнул он на собаку, но та не унималась, отчаянно лая на черный круг впереди. — Ну, че там? — спросил командир, качнув головой на вереск за спиной кандальника.
— В норе-то? — глупо уточнил Рэй, сам не осознавая, что, а точнее кто, находится там сию секунду. — Хорошая нора, можно жить. Пучок шерсти вот нашел, видно, когда-то эта зверюга там обитала, то-то собаки рвутся.
— Ну ясно, что «когда-то»! Иначе б даже костей твоих не собрали, — присвистнул Ярослав.
Командир, посерьезнев, оглядел Рэя:
— Слушай. А штаны-то где потерял?
Рэй неловко поглядел вниз. Усталые охотники враз повеселели:
— Энтак от волчары улепетывал, что портки слетели!
— Ладно, всё! — оборвал бородач. — Все нашлись, это нам знак. Немедля в бивак, а утром прочь.
— Как это прочь?! Почти заловили гада, — возмутился Ярослав. — Ты ж сам уверял, что попал в него из самострела!
— Мож, попал, а мож, и не попал. Но с двумя ранеными я на кудлатого охотиться не собираюсь. И тут уж, мастер копья, хоть бей меня, хоть колоти, а наша охота закончена, — он переглянулся с охотниками, убедившись в общем мнении. — Рубили мы нечисть: шишкунов, коловертышей стаю, даже кикимор, но чтоб таких проныр — эт не, не попадалось. Не надо нам такой славы. Желаешь — можешь сам тут погулять завтра.
Через
Дождь наконец-то прекратился, и мерное шуршание капель, от которого так устал слух, сменилось привычной ночной тишиной. Собаки первыми растянулись возле огня: белая Роза стала от лесной грязи в крапинку серой, а у Мимозы шерсть на загривке и ушах встопорщилась веником.
Завершив с лагерем, охотники принялись бинтовать раны, коих вышло немало. Впрочем, серьезного ничего. Тихомир и Ярослав не пострадали. Герои как-никак, видно, такая у них планида — некогда с ранениями валяться.
Костер потрескивал, старательно освещая бивак, и каждый с удовольствием развесил вокруг горячего огня насквозь сырые одежды, так что теперь не только Рэй бродил по лагерю без штанов.
Прислонившись к дереву, он подозвал Ярослава.
— Ладно, чего уж. Прокатила нас зверюга, — посетовал копейщик, разминая мускулистые плечи. — Ну ничего, не сдались мне эти горе-охотники. Попробуем поискать тут завтра с Тишкой. Авось, раненного и сами изловим, больше заработок выйдет. Ты со мной?
— Яр. То, как я охотникам рассказал… в общем, не совсем так это случилось.
— Всё-таки хотел сбежать? — пожал плечами Ярослав. — Можешь не оправдываться. Я б, наверное, так же поступил, отличная возможность.
— Я не сбегал. Слушай.
И тут уж герой поведал полную историю ночной прогулки сквозь леса и встречи со зверем, дочерью Святобора, как ее именовала старуха. Ярослав, к удивлению, молчал, только время от времени озадаченно кивая. По завершению рассказа, копейщик выдохнул и спросил:
— Лиса?
— Точно говорю.
— Зараза, а! — внезапно весьма раздраженный, он постучал кулаком о кулак.
— Ты чего?
— А того, что, не знай я, что это и правда лиса, ни за что б тебе не поверил!
— Ты знал?!
— А ты думал, что я оголтело, без подготовки и без разведки? Я несколько дней ее выслеживал. Честно, сам ее не видел, но вот Тишка ухватил взглядом и сообщил. А он, как ты понял, немой, так что, не зная наших с ним жестов, подслушать ты бы не смог. Так что, да, лиса. Правда, сложение более мускулистое, как бы волчье, но хвост пышный, не собачий, а как раз лисий. И что, говоришь, заколдовал ее?
Рэй кивнул. Скепсиса на лице копейщика прибавилось.
— Давай подытожим, — он выставил ладонь, принимаясь на пальцах считать сомнительные факты. — Этой ночью тебе приснилась старуха. Которая спела тебе стих, которым можно прогнать лису.
— Три стиха.
— Во сне ты это всё записал. Но потом записанное уже взаправду отразилось на страницах дневника?
— Могу показать.
— Потом, — отказался Ярослав. — Проснулся ты уже не в лагере, а где-то в чаще. Затем случайно пересекся с охотой во время погони, но тут же потерял. Каким-то чудом вышел на лисью нору. Там произнес вслух записанное и… подожди, то есть зверя тут больше не будет? — с подозрением спросил Ярослав, наклонившись так, чтобы охотники, сидевшие позади, не слышали.